Кузнецов. Опальный адмирал
Шрифт:
— Я хотел бы объяснить вам, Николай Герасимович, цель предстоящей Прибалтийской операции, — сказал маршал, тепло пожимая руку Кузнецову. — Вам Антонов кое-что рассказал, но я желал бы немного добавить… — Он стал маленькими глотками пить чай. — Извини, дружище, но я еще даже не завтракал. Может, и ты попьешь со мной чайку?..
Замысел Прибалтийской операции предусматривал: отсечь группировку гитлеровских войск в Прибалтике от Восточной Пруссии и ударами войск Прибалтийских фронтов по сходящимся направлениям на Ригу, а также войск Ленинградского фронта совместно с Балтийским флотом расчленить эту группировку и уничтожить ее по частям. Таким образом, Прибалтийская операция включала четыре объединенные общим замыслом операции: Рижскую,
— Координировать действия фронтов поручено мне, — резюмировал маршал Василевский. — Сам видишь, Николай Герасимович, что предстоит серьезное сражение. Я бы рекомендовал уже теперь помочь адмиралу Трибуцу подготовить флот, чтобы охватить все участки боев, тогда корабли смогут оказать реальную помощь, на которую армейцы вправе рассчитывать. Одна голова хорошо, а две лучше, — добавил Александр Михайлович.
Что беспокоило главкома Кузнецова? Корабли Балтфлота все еще не могли выйти за пределы гогландской минной позиции, но придет время, и они выйдут; волновало Николая Герасимовича да и адмирала Трибуца, в чем он честно признался, другое: справится ли флот с минной опасностью? Ведь как только наши войска освободят Таллин, туда перейдет флот. Этот вопрос нарком поставил перед начальником Главморштаба вице-адмиралом Алафузовым: как идет подготовка по переводу кораблей в Таллин?
— Для флота проблема номер один — минная опасность! — заметил Алафузов. — Без активного траления, как заявил мне Трибуц, он не может даже выдвинуть на запад корабли дозора. Финский залив так напичкан минами, что даже катеру не пройти. Но в голосе комфлота я не уловил какой-либо растерянности.
— У Трибуца есть две бригады траления, — возразил нарком. — Пусть их бросит в дело. К тому же я разрешил ему создать третью бригаду.
— Он ее уже создал. Экипажи кораблей трудятся день и ночь. Средняя часть залива уже наполовину очищена от мин.
— Там тралить и тралить, — задумчиво промолвил нарком, щуря глаза. — Однако ему надо, как говорится, поспешать.
После того как Кузнецов сам проанализировал ситуацию с минами на Балтике, он вышел на связь с адмиралом Трибуцем. Его интересовал прежде всего вопрос, какие средства решил ввести в траление комфлот.
— Тралить по верхнему ярусу, Николай Герасимович, — пробился глухой голос Трибуца. — Тралить, как и говорил вам ранее, разъездными катерами «ЗИС». Мореходность у них невелика, зато осадка небольшая, что позволяет вытралить максимум мин.
Кузнецов одобрил действия комфлота, назвав их разумными, однако тут же спросил:
— Как вы поступите с нижними ярусами?
— Очень просто, Николай Герасимович, — весело отозвался Трибуц. — Пустим катерные тральщики, у которых осадка вдвое больше, чем у разъездных катеров, — до восьмидесяти сантиметров. И лишь после этого на траление выйдут катерные тральщики с осадкой больше метра. Моряки уже вытравили шестьсот тридцать мин и почти двести минных защитников!
— Богатый «улов», — заметил Кузнецов. А когда Трибуц рассказал ему о том, что моряки-добровольцы ныряли в воду, подвешивали к минам патроны с бикфордовым шнуром и на катере быстро уходили от места подрыва, он попросил передать благодарность капитану 1-го ранга Юрковскому и всему личному составу бригады траления. — И все же, Владимир Филиппович, потребуйте от всех комбригов увеличить темпы траления. Это очень важно, ибо, когда начнется Прибалтийская операция, вам будет не до мин. Теперь о бригаде речных кораблей на Чудском озере, — продолжал Кузнецов. — Вы уверены, что она справится с поставленной задачей? К тому же у комбрига Аржавкина мало опыта в этом деле.
— Я послал на речные корабли начальника штаба флота Петрова и группу офицеров штаба для координации боевых действий, — пояснил Трибуц. — Если вдруг там случится заминка, срочно приму дополнительные меры!..
Усталый адмирал Трибуц вернулся к себе под вечер. Едва поужинал, как его вызвал на свой КП маршал Говоров. Был
— Чего стоишь у порога, Владимир Филиппович? — удивился маршал. — Садись, пожалуйста, не то я чувствую себя неловко… — Он ущипнул пальцами свои короткие жесткие усы. — О чем хочу тебя просить? У меня еще с утра по этому случаю начало ныть сердце…
— Скажите, Леонид Александрович, я слушаю вас. — Трибуц слегка улыбнулся.
— Ну-ну… — Маршал замялся. — Надо срочно перебросить на тартуское направление Вторую Ударную армию. Понимаешь, — загорячился маршал, — она будет наносить главный удар по немецким войскам, обороняющим Эстонию. А знаешь, сколько в армии одних только орудий? Больше двух тысяч!
Маршал ожидал, что комфлот станет делать какие-то подсчеты, а то и пожалуется, что у него мало кораблей и что сроки переброски могут затянуться. И был удивлен и даже обрадован, когда Трибуц коротко изрек:
— Сделаем, товарищ маршал, все как надо!..
— Ты не шутишь? — Говоров напряженно смотрел на адмирала.
— У нас на флоте, товарищ командующий, там, где идет речь о жизни людей, не шутят, — спокойно ответил комфлот.
— Хорошая традиция.
Сказать, что это был тяжкий труд — переброска на другой берег Чудского озера целой армии, — значит, ничего не сказать; это был героический труд. По 20 рейсов в сутки делали многие катера и тендеры речной бригады. 135 тысяч солдат и офицеров плюс боевая техника и боезапас! И все это было перевезено за 10 дней!
— Я, честно говоря, боялся, что перебросить в срок целую армию твои моряки не смогут, Владимир Филиппович, — признался маршал Говоров. — Спасибо!.. Теперь прошу вас готовить высадку тактического десанта на северный берег Чудского озера. — Маршал прошелся по комнате и остановился у карты. — Да, трудно всем нам, но не будем терять время. Ставка нас торопит. Рано утром мне звонил лично товарищ Сталин. Он не приказывал, а просил выдержать все сроки по освобождению Прибалтики…
Что и говорить, было о чем волноваться и адмиралу флота Кузнецову, хотя на Трибуца он всецело полагался. К тому же комфлот находил общий язык с командующими фронтами, особенно с маршалом Говоровым, который весьма часто выходил на прямую связь с Верховным и обсуждал с ним фронтовые проблемы. Однако не все шло гладко. Накануне наступления войск Ленинградского фронта штаб Балтийского флота сообщил во все соединения и части о прекращении боевых действий против финнов, но потребовал не снижать готовность: на территории Финляндии еще остались гитлеровские войска. Сам же Трибуц попросил главкома ВМФ на период операции по освобождению Таллина передать вице-адмиралу Кулешову, назначенному командовать Таллинским морским оборонительным районом, бригаду шхерных кораблей капитана 1-го ранга Фельдмана. Это крупное соединение, по замыслу Трибуца, должно было поддержать огнем с моря фланг войск 8-й армии генерала Старикова.
Алафузов, ознакомившись с телеграммой Трибуца, заявил:
— Конечно, генералу Старикову такая помощь огнем была бы на руку, но финны и особенно немцы могут этим воспользоваться.
— И меня это настораживает. — Лицо Кузнецова сделалось серьезным. — Нет, рисковать не будем. Так что передайте Трибуцу, что Главморштаб на передислокацию бригады кораблей Фельдмана не согласен.
Между тем наступление войск Ленинградского фронта не прекращалось. К ночи 20 сентября обе армии — 2-я ударная и 8-я соединились у Раквере, образовали общий фронт и продолжали наступать на Таллин. А днем раньше адмиралу флота Кузнецову из штаба Балтфлота сообщили о завершении переговоров с финнами, и флот получил согласие на использование их шхерных фарватеров. Кузнецов связался по телефону с Трибуцем и спросил, готовы ли подводные лодки к выходу в Балтийское море через финские шхеры. Комфлот ответил, что десять экипажей ждут его приказа, но штаб флота еще не разработал наставления по обеспечению перехода подводных лодок.