Квадробер в законе
Шрифт:
— О, Леопард! Как же без тебя тоскливо было! Всего три трупа за вечер, и те от естественных причин. Ну, насколько естественной может быть серебряная пуля в голове.
— Митя, дружище, — я подмигнул, усаживаясь у стойки. — Как обычно: двойной виски. И для дамы...
Алина грациозно опустилась на соседний табурет, закинув ногу на ногу:
— Огненный мартини. И я имею в виду буквально огненный. Такой, чтобы пламя адское.
Митя расплылся в кривой улыбке и достал из-под стойки бутылку, внутри которой плясали
— Специальный рецепт. Настоящий адский огонь, настоянный на слезах грешников и разбавленный чистым спиртом.
Устроившись за дальним столиком, где потертая кожа диванов хранила следы когтей нескольких поколений оборотней, мы с Алиной наблюдали за пестрой публикой бара. Ее коктейль источал настоящее пламя, а в моем стакане виски подозрительно шевелились красные сгустки.
— Ну и как тебе быть крутым бандитом? — промурлыкала Алина, облизывая горящую соломинку. — Месяц назад ты был обычным студентом, а теперь сидишь в малине криминального Петербурга, весь в крови и с дочкой главного мафиози на коленях.
Я сделал глоток виски, чувствуя, как жидкость обжигает горло:
— Знаешь, иногда я просыпаюсь и думаю, что это все сон. Что сейчас открою глаза — и снова пора на пары, зубрить конспекты и есть доширак. А потом смотрю в зеркало, вижу эти кошачьи глаза и понимаю — нет, детка, это твоя новая реальность. И знаешь что? Она мне чертовски нравится.
К нашему столику подковылял Митя. Его хромота сегодня казалась особенно выразительной — левая нога двигалась словно отдельно от тела, будто у марионетки с одной порванной ниткой.
— А вот и наши голубки, — прохрипел он, плюхаясь на стул и доставая из кармана потрепанную колоду карт Таро. — Слышал про ваше представление на Петроградской. Четыре трупа, один полусожженный должник и фонарный столб, украшенный чьими-то кишками. Прямо как в старые добрые времена!
Я развел руками:
— Что поделать, люблю, когда в отношениях есть искра. Хотя в случае с Алиной это скорее целый пожар.
Митя разложил карты веером на столе. В тусклом свете бара их рисунки, казалось, двигались сами по себе.
— Кстати об искрах и пожарах, — он понизил голос до шепота, от которого мурашки побежали по спине. — Есть информация, которая может вас заинтересовать. Слыхали про Лунный Коготь?
— Лунный Коготь? — я почесал затылок. — Это что-то из серии «Властелина Колец» для кошек?
Алина закатила глаза, отчего огоньки в них заплясали еще ярче:
— Древний артефакт, созданный самим Фенриром. Усиливает способности оборотней до невероятного уровня. Папа годами его искал.
— О, так ты у нас еще и эрудитка? — я подмигнул. — Прости, что не хожу на лекции по истории магического криминала. Был занят, учился правильно метить территорию и сбрасывать вазы с подоконников.
Митя постучал по столу сухими костяшками пальцев, и звук получился
— Не до шуток сейчас, котик. Артефакт нашелся. И знаете где? — он многозначительно посмотрел на Алину. — У твоего папаши в коллекции.
Я присвистнул, наблюдая, как в стакане Алины пламя стало ярко-алым:
— Дай угадаю: Папа-огнемет не горит желанием поделиться игрушкой?
Митя достал из внутреннего кармана пиджака пожелтевший свиток и развернул его на столе. На древнем пергаменте был изображен изогнутый коготь, покрытый рунами, светящимися серебристым светом даже на рисунке.
— Хуже, — прошептал он. — Феликс собирается использовать его для ритуала подчинения всех оборотней города. Представляете? Целая армия клыкастых и когтистых рабов, подчиняющихся воле одного психопата-пиромана.
— Папа всегда любил масштабные проекты, — вздохнула Алина, машинально поджигая салфетку. — На мой шестнадцатый день рождения он устроил извержение маленького вулкана в Таврическом саду. Три квартала эвакуировали, а в пруду до сих пор иногда всплывает что-то подозрительно светящееся.
Я задумчиво поболтал в стакане остатки виски с кровью:
— И что конкретно может этот коготок? Кроме массового промывания мозгов, разумеется.
— Полный контроль над трансформацией, — Митя начал загибать пальцы, и я заметил, что они гнутся в обе стороны. — Возможность принимать любую звериную форму. Утроение силы и скорости. Телепатическая связь с другими оборотнями. Ну и, как бонус, шерсть перестает лезть в период линьки.
— Последнее особенно заманчиво, — хмыкнул я. — А то замучился чистить одежду. Знаете, как сложно отстирать кровь и шерсть одновременно?
Алина вдруг подалась вперед, ее глаза загорелись ярче обычного:
— А давай его украдем?
Я поперхнулся виски:
— Что, прости? Ты предлагаешь обчистить твоего папу? Того самого папу, который коллекционирует черепа неудачливых воров и использует их как пепельницы?
— Именно! — она возбужденно хлопнула в ладоши, и по столу пробежали огненные искры. — Подумай: ты получаешь крутой артефакт, я наконец насолю папочке, а заодно спасём всех оборотней от промывки мозгов. И потом, — она наклонилась ближе, обдавая меня запахом жасмина и пороха, — это будет очень, очень весело.
Митя, наблюдавший за нами с видом гробовщика на свадьбе, хмыкнул:
— Дерзкий план. Но вам понадобится помощь. Особняк Феликса на Каменном острове защищён лучше, чем царская сокровищница. И это я еще мягко выражаюсь.
Алина начала рисовать план на салфетке, и следы от ее пальцев оставляли на бумаге тлеющие линии:
— У меня есть доступ ко всем помещениям. И я знаю папины привычки. Например, каждую среду в полночь он устраивает спиритический сеанс с духом Распутина.
Я поднял бровь: