Квартира, муж и амнезия

Баклина Наталья

– Всё в порядке! Самцы роями кружатся. Тучами, можно сказать!

– Пра-авда? – протянула Тамарочка, оценивающе оглядывая Майку. Короткая, почти мужская, супермодная стрижка, прямые плечи, небольшая грудь, узкие бёдра, длинные ноги. Глаза синие, холодные, ресницы загибаются. И брови дугой. Точ-в-точь – красотка из какого-нибудь журнала: кожа да кости, нормальному мужику подержаться не за что. Над чем там кружиться-то?

– Правда? Расскажи! – эхом откликнулась Рита. А Майка посмотрела на их лица, скептическое Тамарочкино и оживлённое Ритино, и расхохоталась.

– Да я это о насекомых своих! А вы что подумали? Что о мужиках,

что ли? Нет, дорогие мои, до мужиков пока руки не дошли – времени нет ими заниматься!

– А чего ими заниматься, – пробурчала отчего-то обиженная Тамарочка. – Если женщина стоящая, они сами летят, как мухи на… сами знаете на что.

– Ой, Тамарочка, не надо мне, чтобы на меня летели, как мухи на говно, – лениво и с некоторым превосходством ответила Майка. – И того, и другого в моей жизни и так хватает. Мужика хорошего найти надо, выбрать, воспитать.

– Да? А если ты его выберешь, а он тебя – нет? – спросила Ритка, живо вспомнив Гришину физиономию, когда он говорил, что между ними всё кончено.

– Не выберет? Меня? – повела бровью подруга, и Ритка спохватилась. Действительно, о чём это она? Да за Майкой мальчишки с седьмого класса ходили! Даже удивительно, что она отмахивается от ухажёров, что в науку свою ушла с головой.

– Пусть только попробует не выбрать! Если мужик мне понадобился – никуда он, голубчик, не денется! – решительно сверкнула глазами подруга. – Только на это время нужно. И силы. А мне пока некогда.

– Ну ты даёшь, девушка, – покачала головой Тамарочка. – Мужика, будто муху какую, отлавливать собираешься. А потом его куда? На булавку?

– В совместное светлое будущее! – рассмеялась Майка, с вызовом взглянув на Тамарочку, и соседка не стала спорить:

– Вот и давайте выпьем за нас, хороших!

ГЛАВА 2

– Что-то не понравилась мне твоя соседка, – сказала Майка два часа спустя, когда уже и вино было почти выпито, – оставшиеся полбутылки «Киндзмараули» Рита спрятала в холодильник – и блины съедены, и курица, чуть было не пережжённая в духовке, поглодана. И Тамарочка, поднадоевшая назойливыми расспросами про их с Майкой тюменское детство, домой отправлена. Майка улетала утром рано, вставать надо было в шесть, но подруги, хоть и улеглись уже, всё не засыпали.

– Почему не понравилась? Очень славная тётка, – не согласилась с подругой Рита. – Встретила меня в штыки, а потом сама же и мириться пришла. Мол, если бы знала, что у тёти Таи есть племянница, обязательно бы мне о смерти сообщила. Говорит, что помогала тётке по хозяйству, за квартирой присматривала.

– Вот-вот, такие заботливые только и мечтают, как бы оттяпать квартиры у одиноких старушек, – хмыкнула Майка. – Вот бесилась, наверное, что ты объявилась! Тут в Москве, я читала, с квартирами целая мафия орудует. Слушай, а может эта Тамарочка – какая-нибудь мошенница? Какая-то она подозрительно облезлая для такого дома. Везде мрамор, ковры, зеркала, а она выглядит, как домработница.

– А она и есть домработница. В пятой квартире какой-то дипломат живет, он с семьёй в Лондон уехал на полгода, а Тамарочку оставил за квартирой приглядывать. И прекрати ты эти свои фантазии! Никакая она не мошенница, тётя Тая ей колечко подарила, так Тамарочка пыталась мне его вернуть!

– А ты не взяла, конечно?

– Нет, оно всё равно мне большое! Размер восемнадцатый, наверное!

– А

у тебя?

– Шестнадцатый. Так что колечко пусть Тамарочка носит. Нет, правда, она славная тётка! Компанейская. Развлекает меня иногда, в гости забегает. Я же тут в Москве пока не знаю никого. На работе народ доброжелательный, но дистанцию держит. Соседей, кроме Тамарочки, тоже больше нет вменяемых. На первом этаже офисы, на втором в одной квартире живут иностранцы какие-то. Немцы, кажется. Вторая квартира пустая пока стоит.

– А с работой у тебя что? Как фирма-то называется?

– «Измерин»

– Из чего мерин?

– Майка, не издевайся! Никаких меринов, компания измерительной аппаратурой занимается. Монометры там всякие, контроллеры для котлов, для трубопроводов. По всей стране, по всей Европе торгуем, между прочим!

– Всё хорошо, значит, у тебя складывается, если неделю всего работаешь, а уже в Прагу едешь!

– Да вроде хорошо всё. Там начинается международная выставка, шеф надеется новых покупателей найти, договоры заключить. Меня с собой берёт для поддержки.

– С этого места поподробнее! В деталях! – оживилась Майка.

– Что за шеф, сколько лет? Симпатичный? Перспективный?

– Майка, прекрати. Я буду ему во время переговоров переводить и документы на английском составлять. И всё!

– Правда, что ли, всё? – скривилась подруга. – Так не интересно! Я думала, ты мне расскажешь про зарождающуюся роковую страсть…

Рита рассмеялась, представив серьёзное сосредоточенное лицо шефа:

– Нет, Майка, от этого страстей не дождешься! Официален, сух, деловит. Параграф, а не мужик! А мне и лучше, я ведь работать пришла, а не спать с ним. А страстей захочется, телевизор посмотрю. Или Тамарочкины рассказы о её Толике-паразите послушаю!

– И всё-таки не понравилась она мне, – не сдавалась Майка. – Вроде смотрит, улыбается, а спиной к ней поворачиваться не хочется.

– Ну и не поворачивайся! Ты, по-моему, просто ревнуешь, что я с ней подружилась. Не ревнуй, ты – подруга номер один. Навсегда.

Подруги никак не засыпали, всё болтали. Говорили о прошлом, вспоминали Риткиных родителей. Вспомнили, как папа на её день рождения водил девчонок в кафе-мороженое, разрешил заказать, сколько хочешь, но чтобы всё съели! И они заказали по двести граммов пломбира, объелись уже на половине порции, и потом с месяц не могли на мороженое смотреть. Или как к восьмому марта они решили испечь для мам пироги. Начали с Риткиной мамы, и та, попробовав подгоревший и воняющей содой корж с вареньем (Майка перепутала и насыпала соды столовую ложку с верхом), похвалила стряпух. А потом вместе с ними испекла кекс для Майкиной мамы, и позвала Майкиных родителей в гости, и они пили чай вшестером. Майкин и Риткин отцы расхваливали девчонок, и те сидели гордые и уверенные, что это у них так всё отлично получилось. А мама просто немножко помогла.

Потом вспомнили, как Майка полтора года назад в гости приезжала, оказавшись по случаю в Москве и махнув к Ритке. А что, после тюменских расстояний до их города от от Москвы три часа езды – «Да не вопрос»! Это Майка так говорила, когда хотела закрыть ясную для неё тему. Хотя там, в пропахшей болезнью квартире, даже искромётная Майка пригасла, поутратила задор, поскорее утащила Ритку в кафешку, сунув деньги сиделке Марии Сергеевне. («Майка, ты что, не надо!» «Да не вопрос, подруга. Заработала, могу себе позволить!»)