Квест а, б,в, г…
Шрифт:
— Да хватит же вам, действительно, совесть поимейте! — призвала пробегающая мимо целующихся Ольга.
Двоечница без особой охоты нащупала ногами тротуар. Бро осознал, что это был, похоже, самый сногсшибательный поцелуй в его жизни. Впрочем, нужно экспериментировать, искать, пробовать — ибо нет предела совершенству.
— Пойдем? — задыхаясь, прошептала Васко.
— Да уж надо, наверное.
Двоечники прошли через двор, зашли внутрь дома. Вестибюль был не то что огромен, но производил изрядное впечатление: каждая деталь дизайнерски вылизана, барельефы
— Мокко. Стильно работают девушки, — прошептал Бро, задвигая замысловатый запор на двери.
Сдержанно блестели стройные бронзовые светильники на колоннах лестницы, портики и полупортики, изобильные гроздья мраморного винограда и иных признаков благоденствия.
— Все же чересчур пафосно, — раскритиковала Васко, крепко сжимая руку напарника.
Двоечницу порядком колотило — то ли от преступности происходящего, то ли от неприличности предыдущего эпизода, но скорее, от всего вместе.
Начали подниматься по недлинной, но весьма парадной лестнице. Сверху, из глубин дома, доносились неясные криминальные звуки — видимо, будущие эмигрантки вскрывали дверь кабинета.
— Просторно, — сказала Васко, озираясь. Тянулся парадный зал, уводящий, видимо, к зимнему застекленному саду.
— Скоро здесь будет бронедивизион, партийные заседания и солдатская газета. Это в 1917-м. Многолюдно, весело, демократично, на роялях поразвесят бушлаты и винтовки.
— Помню. Ощутимо продвинулись мы в изучении истории, — признала двоечница.
Навстречу неслышной тенью явилась д’Обиньи:
— Ола сейфом занимается, ей нужны сосредоточение и тишина. Вы бы тоже отдохнули, mes chers, у вас есть минимум тридцать четыре полноценные минуты.
Разрешение было не только милостивым, но даже своевременным.
— Ладно, осмотрим памятник аристократического северного модерна, — сказал Бро.
Прошлись анфиладой темного коридора и остановились перед резной высокой дверью. За ней обнаружилась спальня с широкой постелью в стиле… да каналья знает этот стиль, видимо, «самодержавный псевдо-римский-новый византий», но ложе широкое. «Однако какие у нас интуитивно правильные ноги — сами ведут» подумал князь.
— Как думаешь, они прямо здесь развратничали? — пробормотала Васко, рассматривая уникальный предмет меблировки.
— Кто?
— Да царь же. Великие князья. И эта балерина. Ты, Бро, историю учишь или нет?
— Учу. Но считал целесообразным идти от дат, переворотов и политических реформ, оставляя великосветскую личную жизнь на потом. Теперь, конечно, обращу особое внимание.
— Так обращай. У нас уже, наверное, меньше получаса осталось, — вздохнула двоечница уже в объятиях напарника и добавила — Только на это адюльтерное ложе я падать и не подумаю.
К счастью, в спальне имелись кресла, представленные не в единственном экземпляре, с виду вполне невинные, непричастные к балетно-монаршим безобразиям.
«Самообманываемся мы с этим толкованием исторических деталей»– подумал Бро, и больше уже ни о чем не думал, не отвлекался.
В начале ХХ века петербургские дамы, даже молодые, носили достаточно много одежды, в том числе всяких нижних кружевных штучек, весьма качественно и красиво сшитых, но неизвестно как называющихся. Бро однозначно мог определить лишь шелковые чулки и белые стринги, последние явно привнесенные из родного времени. Обидно. Нет, не за маленькие податливые трусики, разумеется, а за свою вопиющую безграмотность. Вот правильно говорят — это проклятое ЕГЭ абсолютно неверно систематизирует знания учащихся.
Васко постанывала — негромко, но чрезвычайно волнующе. Ее шелковые ножки, озаренные светом лампы-ночника, вздрагивали и стремились подняться повыше. В кресле, заполненном не совсем снятой верхней одеждой и местными подушечками, было тесновато, но жаловаться никто не думал. Двоечница в истоме закидывала руки за встрепанную, но аккуратную голову, Бро обнимал обожаемые бедра, гладил кружева и все остальное, священнодействовал языком. Вот не был князь Волков сатиром-казановой, сверхъестественно одаренным любовными умениями, но некую тень божественного таланта в блужданиях по сдачам тестов приобрел.
…— Нет! Нет же! Я не хочу так быстро! — лепетала партнерша, выгибаясь в кресле и теоретически пытаясь освободиться. Но князь и его язык был суров, непреклонен и невыносимо нежен. Иной раз не стоит бояться опередить события, пусть девушка взлетит и слетит с апогея ощущений.
— Оооооо… — каблучки полусапожек опустились на плечи двоечника, чувствовать их слабость, обессиленное дрожание, было просто счастьем. — Да вы, князь, совершеннейший мерзавец.
— Ах, ваше сиятельство, со мной такое случается, — скромно признался Бро.
— Гад! — сказала Васко абсолютно счастливым голосом. — Дай я хоть шубу сниму.
Бро, которого и самого порядком опьянило, принял пушистый предмет верхней одежды и хотел сказать, что на постели в данный момент совершенно чистое, нетронутое белье. Но напарницу всякие морально-аморальные стороны распутной обстановки уже перестали волновать:
— Да иди же сюда, — увлекая за руку, повалилась на постель лицом вниз.
Оказавшийся рядом Бро одновременно освобождался от пиджака, вскрывал упаковку «Супер-Тюрекс» и целовал восхитительный затылок возлюбленной.
— Слушай, я хотел спросить…
— Про прическу? Эта здешняя, для сдачи конкретного поэтического задания. А оболванилась я в реале. Было у меня такое настроение…
— Класс!
— Что, правда? Лысая лучше? Да, вы, князь совсем переучились.
— Ну, возможно. Но повторюсь: я от тебя любой дурею. От радикальной прически почему-то действительно сильнее, — Бро притянул к себе напарницу, не собираясь скрывать очевиднейшее состояние жаждущего одурения.
— Мерзавец! — с восторгом напомнила Васко, шире раскинула руки по покрывалу и прогнулась.