Квиддичная Трилогия - 2

Rebecca

– Разумеется, - Драко кивнул в ответ на вопросительный взгляд Типси, и в тот же момент волна магии бережно расчесала его волосы, собрав их в хвост, перехваченный узкой черной лентой.
– До вечера.

– До вечера.

Малфой вышел из спальни и отправился завтракать.

Несмотря на раннее утро, в столовой уже пылал камин, а стол был накрыт: Типси сообщил на кухне, что господин изволил подняться раньше. Эльф уже левитировал с буфета горячий кофейник и выжидательно застыл за высокой спинкой хозяйского стула. Опустившись на резное сиденье, Драко окинул равнодушным взглядом неизменные яичницу, ветчину, серебряную миску с дымящейся овсянкой, разнообразные тосты на фарфоровом блюде и поморщился. Есть не хотелось

абсолютно - под ложечкой еще тонко зудели отголоски вчерашнего ужина у тестя. Он проглотил несколько ложек каши, отхлебнул кофе, запил все это порядочным глотком желудочного зелья и, сочтя утренний ритуал выполненным, отставил тарелку в сторону. Эльф тотчас подал ему утреннюю газету. Некоторое время Драко сосредоточенно читал, потом со вздохом отложил шуршащие листы и бросил взгляд на часы. До начала рабочего дня оставалось еще около часа, но делать было решительно нечего… Пожалуй, имеет смысл все-таки отправиться на работу пораньше: вчера Патил принесла ему подборку довольно интересных материалов по попыткам курации хронических интоксикаций Феликсом, а он умудрился оставить ее в кабинете. Вот сейчас и почитает. Малфой встал из-за стола, направился к камину и, зачерпнув из серебряной ладьи горсть сыпучего порошка, скучающим тоном произнес:

– Госпиталь Святого Мунго.

* * *

Он вынырнул из камина в холле лечебницы, коротко кивнул явно удивленной регистраторше и аппарировал на четвертый этаж. Отделение колдотоксикологии встретило своего заведующего сонной тишиной, свежим запахом асептического раствора, которым уборщики натирали полы, и еле слышным шипением следящих чар, наложенных на двери палат интенсивной терапии. Дремавшая на посту медиведьма Причард нервно вскинулась при приближении шефа.

– Я уже дважды предупреждал вас о недопустимости подобного, - холодно сказал Малфой, окидывая неодобрительным взглядом легкомысленно выставленную из-под шапочки кудрявую челку.

– Доброе утро, целитель Малфой. Простите, - медиведьма вскочила со стула, - это больше не повторится, даю слово.

– Еще раз - и вы будете лишены премии. Это последнее предупреждение, запомните.

– Да. Да, конечно.

– Целитель Пьюси в ординаторской?

– Да, сэр.

Малфой прошел по длинному коридору и толкнул скрипучую дверь. Сидевший за столом ординатор торопливо встал ему навстречу.

– Доброе утро, сэр.

– Здравствуйте, Грэхем. Как прошла ночь?

– Спокойно.

– Поступления?

– В седьмой токсикодермия на Оборотное. Получил все по схеме, стабилен. В «интенсивке» передозировка Вулфсбейна - динамика есть, но слабая. И в педиатрии один - на дезинтоксикации.

– Praegnatus placidus?

– Да. Получает капельно по схеме. Я поставил круглосуточный пост.

– Чистокровный?

– Да. К сожалению.

Малфой поморщился. Это новомодное зелье, призванное максимально облегчить нервным молодым ведьмочкам тяготы беременности, на самом деле имело массу побочных эффектов, а самое главное - стоило потенциальной мамаше переборщить с дозировкой, оно довольно быстро вызывало привыкание у плода. После рождения приходилось минимум двое суток держать младенцев на зелье-обманке и вводить антидоты, постепенно приучая организм существовать без поддержки. Особенно тяжело было работать с чистокровками. Малфой уже неоднократно писал на эту тему в Министерство, проводил лектории с семейными колдомедиками… Эффект пока был на нуле.

– Я зайду к нему попозже.

– Спасибо, сэр.

Заведующий отделением направился к выходу, и Пьюси тихо вздохнул - с облегчением. Что это его принесло к восьми утра? Какое счастье, что Уинифред, грудастая медиведьмочка из травматологического, успела аппарировать десятью минутами раньше: неизвестно, что Зануда устроил бы, обнаружь он, что у кого-то из его подчиненных есть половая жизнь… У самого-то

ее точно нет - достаточно взглянуть на вечно брезгливое выражение бледного вытянутого лица. Ладно, Мерлин с ним - надо, пожалуй, поработать. И колдомедик уныло придвинул к себе стопку незаполненных историй.

Малфой снял с дверей кабинета запирающие чары, сменил одежду на форменную бледно-голубую мантию и уселся за стол. Оставшийся час необходимо было потратить с умом - он потянулся к кипе пергаментов, оставленных вчера Патил, и краем глаза глянул на большую колдографию в тяжелой серебряной рамке, висевшую на стене в окружении различных дипломов и благодарностей. Скорпиус, одетый в слизеринскую школьную форму, весело помахал отцу рукой, Астория сморщила нос и подмигнула. Драко непроизвольно ухмыльнулся в ответ и, расслабившись, откинулся на спинку стула. Настроение несколько улучшилось.

Как же ему тогда повезло с Тори… Один Мерлин знает, как повезло.

Глава 2.

…Воспоминания о мае девяносто восьмого года до сих пор вызывали у Малфоя нервную дрожь. В то солнечное утро, сидя между родителями у стола в Большом зале, ощущая одним плечом напряженную руку матери, а другим - безвольно обмякшее тело отца, он со всей очевидностью понял: прежняя жизнь кончена, а в новой Малфои уже никогда не будут играть тех ролей, на которые могли претендовать по праву своего происхождения. Теперь мир принадлежал бесстрашным героям, а заодно и их дружкам - предателям крови и поганым магглокровкам. Вокруг смеялись, пели, кричали, а они сидели втроем, словно окруженные Кругом Беззвучия. Внезапно Нарцисса соскользнула со скамьи и потянула Драко за рукав:

– Бери отца - и пойдем, - шепнула она.
– Нам надо домой.

Драко послушно поднялся, подхватил Люциуса под руку (тот, по всей видимости, вообще не понимал, где находится), и они направились к дверям. На них почти никто не обратил внимания, только полоснул ненавидящим взглядом кто-то из поттеровских прихвостней - мелкий глазастый ублюдок с висящей на груди колдокамерой. Нарцисса легко двигалась вперед, а Драко волокся следом, продолжая поддерживать отца и неотрывно глядя в тонкую материнскую спину, обтянутую светло-серым шелком мантии. Длинная узкая ложбинка позвоночника темнела проступившей на ткани влагой.

Уже на выходе их остановили двое в бордовой форме авроратских ищеек. За спиной Драко еще гремели отголоски распеваемых в Большом песен, а в ушах уже прозвучало: «Люциус Абраксас Малфой, именем закона вы арестованы».

Чужие руки оторвали Драко от по-прежнему молчавшего отца. Он не успел возразить ни словом, ни взглядом - в ту же секунду авроры, мертвой хваткой сжавшие люциусовы плечи, исчезли из зала. Хлопок тройной аппарации отозвался в ушах Драко как взрыв Бомбардо. Он с трудом отвел взгляд от того места, где еще несколько секунд назад стоял его отец, увидел обреченность, застывшую на бледном исцарапанном лице Нарциссы... и в тот же момент пришли слезы.

Много позже он просто корчился от стыда, вспоминая, как мать вела его к выходу из замка - растрепанного, рыдающего, полуослепшего от слез. Они вышли на лужайку у подножия замка, Нарцисса отпустила плечо Драко и, повернув камнем внутрь свой тяжелый старинный перстень, переплела пальцы с пальцами сына. Острые грани крупного сапфира больно впились Драко в ладонь, личный портключ матери сработал - и вихрь перемещения выбросил Малфоев на тисовую аллею прямо у дверей мэнора. Родной дом встретил их глухой мертвенной тишиной и запахом мастики: за время отсутствия хозяев вышколенные эльфы в значительной мере ликвидировали тот беспорядок, который оставили в поместье люди Лорда. Когда Нарцисса и Драко вошли в вестибюль, перед ними с тихим хлопком появился старый Грамблер - родоначальник всего поголовья малфоевских домовиков - и рухнул на колени.