Квиддичная Трилогия - 2
Шрифт:
Красные лучи поттеровского заклятия ярко вспыхнули в том месте, где долю секунды назад стояла Паркинсон, с шипением осели и рассыпались. За спиной Драко раздался аппарационный хлопок, и в следующий миг рука Пэнси рванула его за шиворот. Она упала на колени в углу кухни и притянула его к себе, прикрываясь телом связанного Драко, словно щитом.
Спиной Малфой чувствовал, как судорожно поднимается и опускается грудная клетка Паркинсон, вдавливаясь в него мягкими шарами грудей, а виском ощущал, как прорывает кожу кончик ее палочки. Он отстраненно подумал о том,
– Палочку на пол, Поттер!
– взвизгнула она, натягивая воротник Драко так, что у него перехватило дыхание.
– Пэнси, - Гарри пристально смотрел ей в лицо, - это бесполезно. Брось оружие.
Паркинсон коротко хмыкнула и вдруг с силой вжала деревянное острие прямо в отверстие слухового прохода Малфоя. На мгновение ему почудилось, что от острейшей боли лопается голова, что он слышит влажный хлопок рвущейся барабанной перепонки… Видимо, его лицо исказилось от боли, потому что губы Поттера плотно сжались, и он хрипло рыкнул:
– Не глупи, Паркинсон!
– Я выжгу ему последние мозги, слышишь, Поттер? Те, которые ты из него еще не вытрахал! Палочку на пол, или, Морганой клянусь, будешь собирать его голову по кускам!! Мне терять нечего!
– Пэнси!
– Да пошли вы все!
– истошно завизжала она, и Драко почувствовал, как ее рука стискивает его горло с силой стального обруча, пережимая вместе с воздухом беззвучный крик. Перед глазами заплясали клиновидные огненные пятна, все тело обдало чудовищным жаром, в памяти вдруг всплыло искаженное страхом лицо Гарри, который протягивал вперед покрытую копотью руку - там, в Выручай-комнате, двадцать лет назад... И сквозь горячее марево боли он увидел вспышку такого же страха в суженных яростью зеленых глазах, устремленных ему в лицо.
– Стой, Пэнси, сдаюсь!
– рявкнул Поттер.
– Сдаюсь, смотри, - он уронил к ногам палочку и вытянул вперед руки с пустыми ладонями.
– Видишь? Отпусти его. Тише, тише...
– Отлично. Прощай, шрамоголовый, - Паркинсон вскинула палочку вверх, отталкивая Драко в сторону. Удавка на горле лопнула; в легкие, словно разрывая их на части, ударила струя свежего воздуха. Малфой упал, захлебываясь кашлем и отчаянием, пытаясь сквозь кляп заклинания прокричать-прошептать: «Не смей...», - и в этот момент откуда-то из-под поттеровского локтя стремительно и беззвучно вылетела длинная серая тень.
Пэнси дико закричала. Огромный волк преодолел кухню одним прыжком, сшиб ее на пол и сомкнул челюсти на тонком предплечье. Раздался влажный хруст, второй вопль - палочка выпала из пальцев Паркинсон и, повинуясь резкому поттеровскому «Экспеллиармус!», влетела прямо в ладонь аврора.
– Ступефай!
– почти без паузы. Пэнси застыла.
Волк медленно выпустил руку женщины, из которой широкой лентой стекала кровь. Теперь он стоял над закаменевшим телом, шкура на его загривке нервно подергивалась, а в шафрановых глазах отражалось
«Оборотень… - вяло подумал Драко.
– Да нет, быть не может… до полнолуния еще недели две. Что ж это за тварь?»
Словно отвечая на незаданный вопрос, волк встрепенулся, по встопорщенной шерсти прошла мутная рябь, и на месте животного появился высокий кареглазый парень в аврорской форме.
– Молодец, - негромко сказал Поттер, не отводя тяжелого взгляда от неподвижно лежащей Пэнси.
– Можно было, конечно, и секунд на тридцать пораньше... но все равно молодец. Получишь благодарность… с занесением.
– Рад стараться, крестный, - ответил парень, сверкнув в довольной улыбке волчьими клыками.
Его растрепанные волосы медленно меняли свой грязно-серый цвет, наливаясь густой ядовитой розовостью.
Поттер призвал с пола палочку и быстро обернулся к Драко.
– Фините Инкантатем!
Горло взорвалось режущей болью, и одновременно с этим все тело закололо множеством крошечных иголочек: веревки, скручивавшие Драко, медленно сползли на пол. Он судорожно закашлялся, пытаясь трясущейся рукой опереться о пол. Поттер быстрыми шагами подошел к нему, подхватил и усадил на стул. Зеленые глаза, тонущие в лиловатых тенях, смотрели в лицо Драко напряженно и внимательно.
– Как ты?
– Нормально...
– прохрипел Малфой и, завидев, что Поттер направляет палочку ему в ухо, торопливо оттолкнул его руку.
– Нет! Я сам.
– Уверен, что получится?
– Уверен, - он вытащил из кармана палочку, с трудом поднес ее к голове и наложил исцеляющие чары. Острая боль в ухе унялась почти сразу же, Малфой выпрямился на стуле и вновь закашлялся, но уже не так резко. Скованные заклинанием связки медленно расправлялись, и в горле першило заметно слабее.
– Тед, воды!
– резко приказал Поттер, не спуская с Драко внимательного взгляда.
Его крестник поднялся, прохрустел ботинками по устилающему пол стеклянному крошеву и заглянул в буфет. Покопавшись там и не найдя ничего подходящего, он наклонился, выбрал из разбитой посуды треснувший стакан, восстановил его Репаро и отошел к раковине. Струя воды зашелестела по мрамору мойки, а Тед Люпин обернулся к Поттеру и вновь улыбнулся - теперь уже сочувственно.
– Надо же, как эта стерва разошлась... Жалко - тут, наверное, было очень уютно. А теперь Репаро не оберешься…
– Нет, Тедди, - спокойно ответил Поттер, - я не собираюсь склеивать разбитое.
Крупный осколок чашки с уцелевшей зеленой змеиной мордочкой жалобно хрупнул под его тяжелым сапогом и рассыпался в пыль.
Эпилог.
С самого первого дня работы Малфой терпеть не мог пятый этаж госпиталя: отделение порчетерапии с его ветхими лестницами, старыми, на редкость приставучими портретами и мрачными интерьерами нагоняло на него тоску. Без особой нужды он старался здесь не появляться. И сейчас, стоя в длинной кишкообразной палате для безнадежных больных, Драко думал только о том, как бы побыстрее закончить здесь и вернуться к себе.