Кыся
Шрифт:
– А вероятность случая равна... ноль, ноль, ноль... черт знает какой... доли процента...
– заплетающимся языком с трудом выговорил Эрих.
– Тут ты, Мартин, должен сам понять...
* * *
С нашей разгульной ночи в доме Шредеров стали происходить кое-какие изменения. Внешне не очень заметные, но достаточно ощутимые внутренне.
Наиболее ярким внешним нарушением привычного домашнего уклада
Сам Эрих, обретя во мне союзника и партнера, неожиданно почувствовал себя Хозяином дома и Главой предприятия. Он недвусмысленно дал это понять Хельге и Руджеро Манфреди, тем самым естественным образом проложив между собой и ими некий барьер, четко разделяющий их положения.
Растерянные и потрясенные таким крутым поворотом, Хельга и Руджеро нашли единственно верный выход из создавшейся ситуации - они еще теснее сплотили свои ряды и сблизились настолько, что их женитьба, откладывавшаяся уже несколько лет по целому ряду социально-экономических причин, стала вполне осязаемым ближайшим будущим.
Трахаться они стали не только днем, насмотревшись на мою "предпродажную подготовку" их Кошек, но и ночью, когда я уже к этому не имел никакого отношения. Что лишний раз говорило об их возросшей близости и неотвратимости ремонта не только отопительной системы, но и всего ветхого дома. Ибо слышимость была - фантастической!
Кстати, именно эта слышимость, помноженная на вновь обретенную уверенность в себе, плюс моя всесторонняя поддержка и возможность поделиться со мной всем тем, что должно было бы быть сокрыто от глаз и ушей Людских, подвигнули Эриха-Готфрида Шредера - доброго и скромного жулика-Кошколова с незаконченным высшим ветеринарным образованием, - на целый ряд житейских открытий.
Во-первых, Эрих понял, что трахаться минимум пять раз в неделю гораздо лучше, чем максимум один раз в две недели.
Во-вторых, я привел ему на память любимую цитату Шуры Плоткина из Публилия Сира, одного жутко древнеримского поэта - "Где нет разнообразия - нет и удовольствия".
Эриху это так понравилось, что кроме своей постоянной дамы сердца, дочки владельца магазина поддержанных автомобилей "Хонда", он тут ж завел себе кельнершу из "Виндервальда" - это такая куриная закусочная, и кассиршу из Оттобрунновского плавательного бассейна "Халленбад".
К открытиям чисто экономического характера вконец расковавшийся Эрих пришел уже своим умом. Путем простейших логических сопоставлений и при некоторой помощи теории какого-то очень пожилого немца, в которой все время повторялась заворожившее Эриха словосочетание - "товар-деньги-товар".
Поэтому все ворованные Кошки, лишенные возможности бороться за призовые места и титулы на Кошачьих выставках в силу того, что там, на выставках, запросто могут столкнуться нос к носу со своими бывшими владельцами, должны быть немедленно распроданы по сниженным для скорости ценам!
Согласно теории того старого чудака - "товар-деньги-товар", средства, вырученные от продажи этих Кошек, нужно немедленно бросить на нашего уважаемого "Вальдвильдкатце" (это, значит, на меня!), которого он решил назвать старинным русским именем - МАРТЫН. Не "Мбртин", а именно "Мартын".
Нужно срочно дать объявления в газетах, напечатать рекламные листовки и через специальное бюро распространить их по всему городу. Непременно поместить сообщение о Мартыне в еженедельнике "Курц унд Фундиг", при помощи которого можно не только продать Кота, но и даже приобрести подержанного Слона в приличном состоянии!
И, конечно же, всенепременнейше засадить мощнейшую рекламу по Мюнхенскому телевизионному каналу "Байерн-Бильд"! С фотографией "дикого" Мартына, с его легендарной родословной, за изготовление которой старый русский мошенник уже получил двести марок.
И тогда он, Эрих-Готфрид Шредер, гарантирует своим уважаемым компаньонам - сестре Хельге Шредер и почти родственнику, ближайшему другу, Руджеро Манфреди такие дивиденды, которые смогут покрыть не только ремонт отопительной системы дома, но и позволят усилить межкомнатные перегородки. Ибо еженощные завывания Хельги и рычания Руджеро теперь очень мешают ему, Эриху Шредеру, размышлять об укреплении и дальнейшем процветании их общего предприятия.
Не скрою, к одному из предложений Эриха я довольно серьезно приложил собственную лапу. Это я подсказал Эриху смену Кошачьего парка, как одну из статей быстрого дохода - продать срочно этих и натырить других.
Однако теперь я могу признаться, что, предлагая Эриху эту комбинацию, я преследовал еще и личные, как сказал бы Шура Плоткин, - шкурнические цели. За последние три недели мне так надоело трахать одних и тех же Кошек, что когда Эрих нашел моему предложению и экономическое обоснование, я был ему чрезвычайно признателен.
Поразительная страна! Есть деньги - никаких заморочек. Платите и обрящете.
Через два дня моя морда красовалась чуть ли не на всех углах Мюнхена, а листовки с моими "дикими позитурами" и номерами телефона и факса герра Э. Шредера торчали из всех домашних почтовых ящиков трех самых богатых районов города - Богенхаузена, Харлахинга и, конечно же, Грюнвальда! Ау, Дженни, где ты там?
Текстик, сопровождавший плакатики и листовки был, по выражению Шуры Плоткина, - "я тебе дам!" Автором текста был Руджеро Манфреди. Редактировала текст Хельга.
– Это текст для идиотов?
– возмущалась Хельга.
– Правильно, - соглашался с ней Руджеро.
– Любая реклама рассчитана на идиотов.
– Но мы же хотим, чтобы Мартина (Хельга не выговаривала нашу букву "Ы") купил бы богатый человек!
– А ты считаешь, что в вашей стране нет богатых идиотов?! По-моему, у вас их гораздо больше, чем бедных!
– Ну, да! Конечно!
– взвивалась Хельга.
– У вас же в Италии каждый крикливый итальянец, от мойщика окон до вашего проворовавшегося президента, по меньшей мере Спиноза!