Л.Е.С. Пробуждение, Хорс Игорь

Л.Е.С. Пробуждение

на обложку

Хорс Игорь

Шрифт:

— О, боги речные, — пробормотал себе под нос Захарий, но услышали все. Добавил громче. — Ты что-то конкретное предлагаешь?

— А очевидную вещь предлагаю, уважаемый Захарий Панкратович! Из всего вышеизложенного я делаю только один вывод — изолировать надобно учителя нашего уважаемого Никифора Иваныча! Для его же, в первую очередь, блага! И я могу посодействовать — совершенно альтруистически — для его скорейшего излечения и постановки в наш уважаемый общественный строй!

Митька вступился первый:

—

Да с чего бы это?! Он нормальный, только слегка память повредил! Эту, как ее, ретроградную!

Народ зашумел, поддерживая молодого горячего Митьку. Но нашлись и сторонники оппозиции. Ругань стала перерастать в толчки. Захарий не выдержал, хлопнул ладонью по столу — как выстрелил — и гаркнул, что даже на улице слышно было:

— А ну, кышь всем! Сели и заткнулись!

Подождал пару секунд, пока все не стихло. Усевшиеся заседатели показали четкое разделение на «своих» и «чужих». Оппозиции вместе с колдуном оказалось всего-то четверо. Не густо для переворота, но опасно для замкнутого немногочисленного общества. Это если на собрании их двадцать процентов, то всего в общине сколько людей наберется?

— Я так скажу! — спокойно проговорил Захарий. — Никифор Иваныч никакому излечению не подлежит. Небольшая амнезия никому в Общине не вредит! Тем более, сейчас у детей каникулы, а до начала обучения все и образуется!

Захар незаметно глянул на старика. Тот снова кивнул, продолжил дремать.

— Всё! Этот вопрос закрыт! — Захарий снова хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку. — Что у нас дальше по регламенту?

— Урожай! — крикнул кто-то с места.

— Вот и замечательно. И так, урожай…

И тут с лестницы прилетел и раскатился эхом истерический вопль:

— Тревога! Выродки!

Глава 4

Все как по команде подскочили со своих мест, зашумели.

Захар хлопнул по столу ладонью, привлекая к себе внимание, крикнул.

— Так! Без паники! Все спокойно, но быстро поднимаемся! Действуем по правилам! Поликарп первый — открывать оружейку!

Совсем без паники, конечно, не получалось. Все равно все толкались, гомонили, ругались. Мы с Митькой предусмотрительно отошли в сторонку, в темный уголок, в тень, уступили особо рвущимся в бой дорогу.

— А как же мы? — прошептал в ухо Митька, нетерпеливо перетаптываясь.

— Сейчас пойдем, не переживай! — сказал я.

И только я хотел покинуть опустевшее помещение, поднял уже ногу для шага вперед, как, словно из-под земли, передо мной возник дремавший все собрание старик с бородой до пола.

— На, возьми! — прошелестел он в лицо севшим старческим голосом и что-то сунул мне в ладонь. — Надень это сразу! Тебе это сейчас пригодится!

— Что это? — спросил я, шарахаясь от него.

— Что там? — Митька тянул длинный нос через плечо.

—

Амулет! — прохрипел старик. — Надень!

В ладонь легло что-то горячее, угловатое. Камень что ли?

Я разжал пальцы — камень. И он тускло светился в полумраке подвала, подкрашивая седые локоны старикановской бороды кровавым отблеском.

— Ух ты! — раздалось над другим ухом.

— Да что это такое? Зачем это мне?

— Надень, — настаивал старик. — И прижми к груди. Он заработает!

При этом глаза его блестели, он прямо трясся весь от нетерпения. Того и гляди удар хватит — а я еще отвечай за этого полоумного!

Ладно, решил я, надену, чтоб старика уважить.

Продолговатый красный светящийся камень был закован в тонкий блестящий металл. В узкое кольцо была продета то ли суровая нитка, то ли сыромятная. Я быстро накинул ее на шею, заправил камень под рубаху, хотел сказать: «ну, доволен?», как камень вспыхнул на груди, обжигая. От неожиданности, я отскочил назад, наткнулся на Митьку, и, если бы не стена позади, мы бы распластались с ним по полу.

— Что это, черт подери! — закричал я, пытаясь сорвать с груди горящий уголь.

Но старик неожиданно жесткой рукой прижал камень еще сильней к груди, крикнул:

— Все хорошо! Он принял тебя! Теперь все хорошо!

Бесполезно я барахтался, пытаясь вырваться от цепкой хватки старика. И откуда в этом дряхлом теле столько силы вдруг появилось?

Но через пару секунд камень похолодел, потух, а старик, широко улыбаясь, отпустил меня и сделал пару шагов назад, продолжая внимательно наблюдать.

Митька тоже отошел в сторону, закрыл рот, почесал ушибленное плечо, смотрел на меня круглыми глазами.

— Что это такое было? — спросил я уже спокойнее, но все же не оставляя попытки снять этот необычный предмет с себя.

— Не надо это снимать, — повторил старик тихо. — Теперь это твое. Ты его хозяин, Ник. Я хранил его много лет, ждал прихода… твоего. Теперь он твой.

Он как-то сразу осунулся, согнулся, повернулся и поковылял к выходу.

Митька заспешил следом, кинув на ходу.

— Я тоже побежал, там же это… ну! Выродки!

Я остался один. Лишь несколько лучин потрескивали и мерцали огоньками в тишине.