Лабиринт миров
Шрифт:
Когда Коленский увидел кинжал, на его лице появилось какое-то потустороннее выражение, которое бывает только у лунатиков, идущих по крыше чужого дома.
— Вы хотя бы отдаленно представляете ценность этой вещи? Это же гиссанский кинжал!
— Гиссанский? Вы уверены? Но ведь гиссанцы и Гифрон, по вашим данным, составляли в древности одну единую цивилизацию.
— Это всего лишь предположение, основанное на том, что следы деятельности тех и других находят чаще всего в одних и тех же местах. Гиссанская цивилизация настолько старая, что от нее почти ничего не осталось, и установить сейчас, в каких отношениях находились эти существа
— Каким образом могла сохраниться книга?
— Это необычная книга. У нее была единственная металлическая страница, и время от времени на ней появлялись письмена, как на этом лезвии. Но как только Тай подверг книгу микроструктурному анализу — письмена исчезли, так что доказать подлинность находки ему не удалось. Самое странное, что в расшифрованной Таем части текста упоминается о кинжале с рукояткой, увенчанной сапфиром в тысячу карат… Цена одного этого камня составит несколько миллионов федеральных кредитов. Теперь вы очень богатый человек.
— Я не собираюсь его продавать.
— И совершенно напрасно. В тексте сказано, что владелец кинжала в конце концов погибает именно от него. Будьте осторожны.
Он нехотя протянул мне кинжал и несколько секунд с таким вожделением смотрел на ножны, в которых исчезло лезвие, что угроза моей жизни показалась мне вполне реальной.
Я поспешил сгладить возникшую между нами неловкость.
— Я хотел бы помочь вашему другу. Я даже готов во имя археологии пожертвовать своей находкой. Но, к сожалению, этот кинжал, как я уже говорил, не желает менять хозяина.
— Не могу в это поверить.
— У вас есть надежный сейф?
— Ну, разумеется.
Он повернулся и открыл у себя за спиной замаскированный в стене ящичек. Я заметил, что его стенки сделаны из бериллиевого сплава наивысшей прочности.
— Если этот нож останется в вашем сейфе более часа, считайте, что я его вам подарил.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, ничего не сказал, торопливо сунул кинжал глубоко внутрь сейфа и запер его. Ключ он куда-то спрятал, пока мы шли к двери его кабинета, настолько ловко, что даже я, с моей профессиональной наблюдательностью, не заметил, каким образом он ухитрился это сделать.
Как только мы покинули кабинет Коленского, я вновь очутился в странном мире подземного института. Мы шли по висячему мосту, соединявшему противоположные концы рабочего зала. Сверху зал напоминал пчелиные соты. Не доходившие до потолка перегородки разделяли его на небольшие клетушки, заполненные аппаратурой и людьми.
Коленский с видимым удовольствием посвящал меня в детали работы своего огромного предприятия, ставшего его домом, заменившего ему семью и весь остальной мир.
— Здесь одновременно ведутся исследования сразу по нескольким направлениям. Вот тот восточный сектор занимается биологией Гифрона. Им приходится труднее всего, потому что настоящую, живую ткань Гифрона нам так и не удалось получить. Приходится довольствоваться отпочковавшимися от него биологическими объектами. Но это совершенно особые организмы. Они похожи на своего прародителя только общей структурой тканей. У них небольшой запас энергии, и, как только она полностью расходуется, объекты погибают, а ткань очень быстро разлагается. Но пока они активны, к ним не подступишься.
Я слушал его пояснения не слишком внимательно,
Неожиданно меня словно обожгло это слово «нам». Всю свою сознательную жизнь я отождествлял себя с отделом внешней безопасности — маленьким государством в безбрежном бюрократическом море Федерации. Но последнее время я все чаще и чаще сталкивался с тем, что моему руководству приходится считаться с интересами вышестоящих чиновников, иногда нанося прямой ущерб безопасности Федерации.
Если Коленский прав, если федеральное правительство не захочет прекратить деятельность «Феникса», то, вполне возможно, я останусь без всякой поддержки центра. И тогда единственной серьезной силой, на которую я смогу опереться, станут люди сопротивления. Прежде всего те из них, что сидели сейчас внизу, в своих маленьких декоративных кабинетиках и изучали проблему контакта с инопланетным разумом…
Мне придется постараться перенаправить всю их деятельность на более земные проблемы, потому что без серьезной поддержки ученых с «Фениксом» не справиться. Его не возьмешь грубой силой. У него есть флот и собственная армия, а у меня нет ничего, кроме этих людей, и только они могут найти способ остановить поток человеческой крови, превращавшийся в «голубой гром» на фабриках «Феникса».
Словно подслушав мои мысли, Коленский продолжил свои пояснения:
— Восточный сектор изучает проблему «голубого грома». Они стараются найти противоядие, биохимическое средство, способное разложить уже введенный в кровь человека наркотик. Мы хотим использовать тот факт, что по-настоящему «голубой гром» проявляет свое разрушительное для человеческой психики действие только после третьей дозы. В промежутке между ними возможно врачебное вмешательство.
— Мне кажется, этого недостаточно. Необходимо найти средство, способное уничтожить наркотик в начальной стадии его производства.
— Такого вмешательства в свою деятельность «Феникс» не допустит. Не забывайте, у него есть не только армия, но и научные институты, способные быстро и эффективно справляться с любыми проблемами, возникающими в процессе производства наркотика. Ведь именно «голубой гром» является основой финансового могущества всей корпорации.
— Нужно найти средство с необратимым воздействием, разрушающее не только наркотик, но и саму возможность его производства.
— Задачи всегда легче ставить, чем воплощать в жизнь. Если бы такое средство существовало, мои сотрудники давно бы его использовали.
Мост кончился, и теперь мы оказались у дверей подъемника.
Почему-то здесь был установлен старый электромеханический лифт без электронного управления. Заметив мое удивление, Коленский сказал.
— Электроника слишком часто выходит из строя. Пришлось все заменить.
Он не стал пояснять причину постоянных поломок, но я сам все понял, как только лифт остановился на нижнем горизонте.
Едва массивные стальные двери шахты раздвинулись, как на меня обрушился мощнейший удар излучения. Ощущение было таким, словно в голове включили трансформатор. Очертания предметов расплылись, и лишь несколько минут спустя обрели прежнюю четкость. Я взглянул на свой универсальный браслет-индикатор. Однако все датчики светились зеленым светом, свидетельствуя о том, что никакого известного земной науке излучения нет.