Лабиринт памяти
Шрифт:
— Я весь вечер наблюдал за тобой. Вряд ли ты выглядела когда-нибудь прекраснее.
— Блейз… — настороженно начала Джинни и сделала медленный шаг назад, почти упёршись спиной в ствол дерева.
— Хотя ты всегда была ослепительно красива, даже когда носила несуразную школьную робу, даже когда просыпалась утром, одетая лишь в мою мятую рубашку…
— Прошу, не…
— И твоя кожа, — он вновь провёл по её щеке тыльной стороной кисти, — такая же нежная, как и несколько лет назад. Ты помнишь, как я прикасался к ней пальцами…
— Блейз!
— … губами,
Слова лились сами, и он не понимал, что говорит, а главное - зачем. Конечно, Блейз мог бы подумать, что виной тому немалая доза огневиски, которая наконец дала о себе знать. Но дело было не в этом.
Просто он был одурманен ею, а ещё видел в глазах Джинни что-то, выдававшее её желание слушать.
И сейчас, когда её грудь тяжело вздымалась под корсетом, когда щёки ещё сильнее покраснели, а во взгляде читалась боль, смешанная с желанием, он не смог себя заставить прекратить то, что начал.
— Я бы всё отдал, чтобы вернуть время, когда мы были вместе. Но уже ничего не исправишь, ведь так?
Он спросил это почти шёпотом, всматриваясь в её глаза и ожидая ответа, но она молчала. И это молчание окончательно свело его с ума.
Наверняка что-то в выражении его лица заставило её отвернуться, и, как только она это сделала, Блейз не смог удержаться. Он притянул её за талию и, прижавшись губами к едва загоревшей шее, начал покрывать нежную кожу неторопливыми пьянящими поцелуями.
Ощутив это, Джинни сначала возмущённо воскликнула, но уже в следующую секунду с её губ сорвался несмелый стон, когда Блейз задел чувствительное место недалеко от ключицы.
— Так, Джинни, или нет?
Его руки нежно ласкали её спину, в то время как язык не спеша двигался вверх по бархатной коже.
— Блейз, прошу…
Он слегка прикусил мочку уха и прошептал:
— Я знаю, ты всё ещё хочешь меня, Джинни. Посмотри, как ты дрожишь от моих прикосновений, послушай, как бьётся твоё сердце. Разве есть хоть что-то, ради чего ты захочешь отказаться от этого?
И почувствовал, как она его оттолкнула. Всё ещё тяжело дыша, с раскрасневшимся лицом, она стояла, гордо вскинув голову, и уверенно смотрела на него.
— Да, Блейз, есть: я люблю Гарри, и он меня тоже любит. Я выхожу за него замуж через несколько недель и собираюсь прожить с ним всю жизнь. И знаешь почему? — произнесла она дрожащим голосом и сделала шаг к нему. — Потому что он боролся за наши отношения, несмотря на то, что думал: всё потеряно. И теперь я понимаю, что приняла правильное решение, согласившись выйти за него. Он — моё настоящее, а прошлое должно оставаться прошлым. Думаю, ты согласишься с этим.
Ему словно кто-то зарядил под дых. Блейз не мог поверить в то, что услышал. Ведь это означало крах, окончательно и бесповоротно, конец всем его затаённым надеждам. И сейчас все его прошлые попытки смириться казались смехотворными, до боли жалкими.
— Но я…
— Я уверена, что согласишься, — слегка повысила тон Джинни, а затем с сожалением посмотрела на него. — Блейз, ты понял это ещё два года назад. Если бы не этот курорт, мы бы, возможно, так никогда
Осознание, что она была права, разрасталось с каждой секундой всё быстрее, и ему не оставалось ничего, кроме как признать: нет смысла надеяться, и слишком поздно во что-то верить.
— Я не смогу отпустить тебя, — после недолгого молчания проговорил Блейз, словно со стороны слыша свой тихий голос, показавшийся незнакомым.
Лицо Джинни смягчилось, и он увидел, что в её глазах стоят слёзы. Он отстранённо наблюдал, как медленно она подошла к нему, а затем провела рукой по плечу.
— Ты уже сделал это. Несколько лет назад, — почти шёпотом сказала она и едва ощутимо коснулась губами его щеки. — Прощай.
Её «прощай» звучало в голове ещё очень долго, и даже слова песен, игравших на маскараде, складывались только в него. Конечно, ему было хреново, но, с другой стороны, после третьего бокала огневиски, Блейз понял, что чувствует вместе с тем странное облегчение: он наконец избавился от ощущения чего-то тяжёлого, годами живущего в душе, столько времени тяготившего сердце. Джинни сказала ему то, что он долго не хотел признать, зато теперь понял, как глупо было держаться за прошлое, которое сам же отпустил несколько лет назад. Им двоим давно нужно было двигаться дальше, и, наверное, к счастью,что встреча на этом курорте помогла это осознать.
Внезапно его внимание привлёк звук разбившегося справа бокала.
— Ой, простите, сеньор! Кажется, я немного пьяна, — извинялась сидящая по другую сторону фуршетного стола брюнетка с волосами до плеч перед стоящим рядом мужчиной в белых брюках, на которых расползалось красное пятно от вина.
— Вам пора прекратить пить, юная леди. Вы однозначно перебрали! — неодобрительно отозвался волшебник, палочкой вычищая ткань.
— У меня разбито сердце, разве это не служит оправданием, как считаете? — с этими словами она неловко отсалютовала новым бокалом и повернулась к Блейзу.
Он удивлённо моргнул.
Чёртов свет.
Перед ним сидела Элиса, прекрасная итальянка, по всей видимости, недавно отвергнутая его лучшим другом. Конечно, для Блейза это было вполне ожидаемо, хотя он, наверное, никогда не поймёт предпочтений Драко при выборе женщин. Глядя на красивое, утончённое лицо Эл, изящную фигуру и стать, сложно было представить, что такую девушку можно бросить.
— Привет, крушительница стекла, — наконец, вскинув бровь и усмехнувшись, сказал Блейз первое, что пришло в голову.
— Прости, а мы разве знакомы? — захмелевшим голосом спросила она, склонившись чуть ближе, и внезапно её лицо озарилось. — Ах точно! Я вспомнила тебя. Ты же друг Драко, верно?
— Ну, во всяком случае, был другом, — удручённо откликнулся Блейз и отпил из своего бокала.
— И я была его другом, представляешь? Как оказалось, только другом и была. Видишь, как много у нас общего, — Элиса ответила ему такой же невесёлой улыбкой. — Вот только у тебя вряд ли разбито сердце, поэтому ты не пойдёшь танцевать, в надежде на минуту забыть, что тебя совсем недавно бросили.