Лабиринт розы
Шрифт:
Часовой перелет из аэропорта Орли до Лондона Люси провела, отстранившись от реальности и погрузившись в собственные мысли. Несмотря на нежелательное телефонное вмешательство в их с Алексом идиллию и даже на последующую необычную находку в саду, ей не удавалось сосредоточиться на грозящей им опасности и на необходимости действовать — до тех пор, пока она не увидела Грейс под вывеской «Прибытие». Лицо у подруги было встревоженное.
Усевшись на заднее сиденье раздолбанного внедорожника Саймона, Люси успела заметить, что и друг Уилла смотрит на нее с отсутствующим выражением. Ее бросило в дрожь. Алекс прыгнул в машину следом за ней, а Грейс устроилась рядом с Саймоном, и тот тронулся с места, не дожидаясь, пока все захлопнут за собой дверцы.
— Саймон, теперь я твой должник. Надеюсь,
— На заговорщика не слишком, — невесело усмехнулся тот. — К тебе или к девушкам?
Алекс подумал, что в другой ситуации он непременно подшутил бы над репликой приятеля, но теперь он предпочел оставить его вопрос без ответа и предложил свое решение проблемы:
— На самом деле мне хотелось бы угостить всех вас ужином в нашем «Крикет-клубе», в Лонгпэрише. Или у вас были другие планы?
— Классный кабак. Кажется, Уилл именно туда ходил пить настоящий эль? Давненько я в него не заглядывал. А почему именно сегодня?
Саймон постоянно поглядывал в зеркало заднего вида.
— Люси продолжила археологические раскопки — теперь уже в нашем французском доме — и откопала вещицу поинтереснее прежней.
Люси ослабила ремень безопасности и наклонилась вперед, быстро показав Саймону и Грейс свою находку: плитку с прикрепленным к ней ключом.
— Вот какие семена прорастают у них в розарии!
— Подходящее место для хранения дубликата, — ухмыльнулся ей в зеркало Саймон. — А «дукати» сейчас стоит в отцовском гараже?
Алекс кивнул, и Саймон решительно объявил Грейс:
— Тогда ужинаем в «Крикет-клубе». — Он прибавил газу, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. — У вас обоих найдется что нам рассказать, но сначала я прочту вам лекцию по новейшей истории. Я сам кое-что откопал за последние двое суток, потому и зашел к тебе на квартиру, Алекс. А Шан предупредила меня о том, что произошло.
Грейс обернулась и стиснула руку подруги.
— Тогда я нанес визит Кэлвину, — закончил Саймон.
Поглядывая то вперед, то в зеркало заднего вида, он направил машину на объездную дорогу, которая должна была вывести на главное шоссе, но при выезде из туннеля вместо кольцевой развязки он устремился по пандусу обратно на окружной путь, подрезав при этом автомобиль, выбравший то же направление. Его приятели удивились.
Окружная дорога тянулась на несколько миль, петляя в пределах аэропорта. Маячивший позади автомобиль не отставал, то скрываясь из виду, то вновь появляясь. Когда подъехали к кольцу, выводящему на трассу М-25 и к грузовым терминалам, Люси нахмурилась: назойливая машина прибавила скорость, предупреждающе мигнула фарами и пронеслась мимо, едва не задев их. Было видно, как пассажир в ней приник к боковому стеклу, разглядывая их компанию. Саймон резко затормозил, и его внедорожник выехал на тротуар. Пассажир той машины прокричал им из окна какую-то непристойность, затем она куда-то свернула и исчезла. Все молчали, чтобы не мешать Саймону. Он переехал через поребрик и вывел машину на шоссе.
— Ты не перестарался?
Алекс казался спокойным, но, смирившись с тем, что романтические выходные понемногу подходят к концу, он снова ощутил ту же тревогу, которая овладела им два дня назад, после разговора с Кэлвином.
— Просто показал, к чему может привести лихачество на дорогах, — огрызнулся Саймон, и Люси с удивлением отметила, что он нервничает. — В общем, Алекс, сначала по Эм-три, потом по А-триста три, так?
— В воскресенье все спешат обратно в город, так что доберемся быстро. К шести будем там. Можно позвонить по твоему телефону? Хочу предупредить отца, что мы уже едем.
— Если они общаются с тобой по твоему номеру, то лучше его вообще не использовать.
Саймон подал ему трубку и, дождавшись, когда Алекс и его отец закончат разговор, набрал в грудь воздуха. Он заранее знал, что друзья воспримут его долгий рассказ неоднозначно: слишком уж нелогичной выглядела вся история, и при этом такой незамысловатой, что наводила страх даже на него.
Самым спокойным тоном, который тем не менее не мог полностью замаскировать его гнев, Саймон пересказал им суть своего позавчерашнего ожесточенного столкновения с Кэлвином.
— Диктаторы, президенты, религиозные деятели — я всех их вдоволь навидался. Ты же знаешь, Алекс, если Уилл не был занят где-то еще, мы всегда отправлялись в командировки вместе: я писал текст статьи, а его фото ее дополняли. К вечеру мы обыкновенно садились в баре где-нибудь в международном отеле столицы какой-нибудь далекой страны и задавали друг другу один и тот же вопрос: «И как только этим проходимцам удается выйти сухими из воды?» Их болтовня иногда настолько нас возмущала, что мы просто лишались дара речи. Каждый раз мы делали из увиденного разные заключения, но чаще всего поднимали тост за свободу, демократию и западный образ жизни — да пребудет он вовеки! — рассказывал Саймон с несвойственной ему горячностью. — Я поближе узнал Уилла, когда нам вместе пришлось работать в Африке. Нас послали туда для дальнейшего освещения темы о взрывах фугасов, поднятой принцессой Дианой. Мы решили месяц поездить по континенту и завершили путешествие в гостинице «Полана» в Мапуту. Мозамбик тогда только оправлялся после гражданской войны: ужасающая нищета на фоне традиционной колониальной обстановки, дети, пинающие на грязных улицах жестянку из-под кока-колы, потому что у них нет других игрушек… Уилла все это очень впечатлило. На следующий день нам пришлось наблюдать последствия взрыва. Бомба, которую сбросили непонятно для чего, попала в автобус — в нем ехали только женщины с детьми. Для всех нас это было совершенно непостижимо: до какого же предела могут дойти некоторые люди, чтобы отстоять свое политическое мировоззрение… У меня на руках умерла, истекая кровью, пятилетняя девочка, а Уилл так и не смог щелкнуть затвором… Он, конечно, понимал, что люди должны видеть такое, но признался, что его снимок будет сродни насилию. А совсем недавно нам даже не пришлось посещать страны третьего мира в погоне за ужасами: мы вместе очутились в Вашингтоне и с раскрытыми ртами обозревали разрушения и столб дыма, несколько дней поднимающийся над Пентагоном. В воздухе летали клочья пепла, и мы поневоле вдыхали омерзительную вонь пожарища. Понятно, что эти события спровоцировали панические настроения, и экстремистские религиозные элементы различных вероисповеданий использовали их в собственных целях. Поимка Саддама, подрывники-самоубийцы и религиозные фанатики всяческого толка — каждая группировка норовила представить эти события, как ей выгодно…
Саймон опасался, что его сбивчивые рассуждения помешают его друзьям понять, что угроза, нависшая над ними, вполне реальна.
— Алекс, мне кажется, Уилл ударился в героические приключения после смерти матери, чтобы разобраться в самом себе — своей неугомонности, неспособности к оседлой жизни, — а вернее всего, чтобы хоть как-то примириться с повсеместной несправедливостью. То, во что он в результате ввязался, вполне могло стоить ему жизни. Поговорив с Кэлвином, я начал сомневаться, что падение в реку было случайным.
— Я и сам всегда так думал, — подхватил Алекс, — а новые подробности окончательно убедили меня — как, впрочем, и тебя, — что тут не обошлось без злого умысла. Но давай не будем никого обвинять, не имея на руках доказательств. И еще одна просьба, вернее, требование ко всем вам: не говорите о наших подозрениях отцу. Мне и самому нелегко со всем этим справиться, а ведь смерть в моей работе — обыденное явление. И мне кажется… — добавил Алекс после недолгого размышления, — что будет лучше пока не посвящать его в мотивы моей поездки во Францию вслед за Люси. Я сам расскажу ему, когда сочту, что уже пора, но за последний год на него свалилось столько всего, что я, честно говоря, боюсь лишний раз его тревожить. — Он перевел дух и снова обратился к приятелю: — Саймон, объясни ты мне, ради бога, чего они добиваются? И заодно — кто они такие?