Лабиринт розы
Шрифт:
— Белые розы, посланные Шан… Уилл был йоркистом — «рыцарем преданным и верным». Что это, обманная тропка? Или верное направление, которым следует идти? А, Люси?
Люси не сразу смогла отвлечься от собственных мыслей, задумчиво разглядывая розы на чашке из Дианиного сервиза.
— Кажется, я начинаю понимать, к чему тут белые розы… Подсолнухи поворачиваются вслед за солнцем, а белые розы оживают при лунном свете. Я думаю, если за ночь принять наши с вами дни и учесть, что власть снова находится в руках женщины, как у королевы Елизаветы во времена Джона Ди, то что-то непременно должно произойти. Может быть, очень скоро — пока на троне
Слова Люси произвели на всех особое впечатление, но она поспешно продолжила:
— Мне только сейчас припомнился «женолюбивый Генрих» из второй части документов — это, несомненно, многократно женатый Генрих Восьмой. — Она прыснула. — Занимаясь изысканиями о Елизавете, я обнаружила, что ее мать, супруга Генриха под номером два, носила на шее изображение оленя, и молва приписывала ей способность принимать заячий облик. Строчка «Девушка, пока она девушка, — май» взята из пьесы «Как вам это понравится», а Анна Болейн была обезглавлена как раз в мае, и на ней во время казни было серое платье. Не кажется ли вам, что здесь кроется разгадка этого отрывка? Светлая дама — это святая Лючия, а я родилась в феврале, на Сретение.
— И сами бумаги увидели свет на твой день рождения, третьего февраля, здесь, в нашем саду, то есть тридцать четвертый день в году ознаменовал начало нового путешествия.
Алекс долил Люси чаю и ненадолго оставил компанию, чтобы заварить свежего. Вскоре он вернулся с заварочным чайником и старой пожелтевшей папкой, и ему вдруг показалось, что Люси будто околдовали.
— Ты сказал кое-что такое, Алекс, что еще никогда не приходило мне в голову.
Он уселся на прежнее место, а Люси все не сводила с него смятенного взгляда.
— Принцесса Елизавета, покровительница Джона Ди, доводилась Анне дочерью. Мы с ней, если можно так выразиться, «дочери короля». Моя сицилийская бабушка и английский дед познакомились во время войны, пока шло освобождение. От него я получила и подданство, и фамилию.
Алекс едва заметно улыбнулся: Люси всегда неохотно говорила о своих родных, поэтому каждая подробность являлась для него откровением.
— В таком случае наши поиски в равной мере относятся и к ним и к нам? То есть к ней и к тебе? Я хотел бы бросить в общий котел еще кое-что: практически не вызывает сомнений, что сестра Анны, Мария Болейн, прижила двух детей, сына и дочь, от Генриха Восьмого, хотя оба они носили фамилию Кэри. Мальчика назвали Генрихом — по имени его настоящего отца; при Елизавете он носил титул лорда-камергера и всячески покровительствовал шекспировской актерской труппе.
— Ну конечно же! «Люди лорда-камергера», [120] — подхватил Генри.
— Генрих Кэри приходился Елизавете и братом, и кузеном одновременно. Что касается дочери Марии Болейн, сестры шекспировского поклонника, то ей были дарованы поместье и земельный надел в Лонгпэрише, которые до роспуска парламента принадлежали Веруэллскому аббатству. Следовательно, этот дом, переходивший в нашей родне из поколения в поколение и изначально представлявший собой церковный приход, когда-то стоял в ее владениях. Сама же она была незаконнорожденной королевской дочерью.
120
«Люди (или слуги) лорда-камергера» — театральное общество елизаветинских времен, наиболее значимое в период с 1599 по 1608 г. К
Алекс открыл принесенную им небольшую папку и аккуратно вынул из нее несколько листков. Саймон, застывший с бокалом в руке, встрепенулся:
— Выходит, через лорда-камергера можно проследить связь между вашим семейством, то есть потомками Ди — а то и самим Ди, — и группой людей, знакомых с Шекспиром?
— Вполне возможно, Саймон. Я лишь исхожу из предпосылки, что сестра шекспировского патрона некогда владела этой землей, и это вполне давало ей право передать дом или участок, на котором дом был выстроен, одному из моих предков. Вот только зачем?
Грейс с любопытством оглядывала древнейшую часть строения.
— Не забывай, что любая часовня в старой католической Англии почиталась как благодатное место, посвященное исходу души из тела. Оно обеспечивало непоколебимость духа.
— Верно, — согласился Алекс и заметил, что Люси смотрит на него во все глаза. — Но это еще не все.
Он бережно развернул ветхий документ, состоящий из нескольких пергаментных листков, и пояснил:
— Эту реликвию из нашего семейного архива дал мне вчера папа. Вот здесь значится имя, его вполне можно разобрать.
Алекс указал на убористые строчки в самом верху страницы, выполненные старинной прописью — нелегкая задача для современного читателя. Грейс тут же вскочила со стула, склонилась над пергаментом и прочла вслух, следя за пальцем Алекса:
— «Милостию Божией королева Англии, Франции и Ирландии Елизавета в тридцать четвертое лето своего правления собственноручно дарует сие госпоже Ланьер».
Она обвела собеседников изумленным взглядом:
— Тридцать четвертое лето правления Елизаветы приходится на тысяча пятьсот девяносто второй или девяносто третий год: она короновалась в тысяча пятьсот пятьдесят восьмом.
Алекс, заинтересовавшись этим фактом, занес его себе в блокнот и заметил после короткого раздумья:
— Одна из наиболее вероятных претенденток называться «смуглой леди» шекспировских сонетов — любовница Генриха Кэри Эмилия Ланьер, в девичестве носившая фамилию Бассано. Ее семья перебралась в Англию из Венеции. Она была музыкантшей и весьма одаренной личностью; всех пленяла ее редкая красота и экзотичность. Эмилия Ланьер известна и тем, что опубликовала эпическую поэму в защиту Евы. Тебе такая женщина пришлась бы по душе! — с неожиданным подъемом обратился он к Люси. — У нее Шекспир при случае мог перенять ярко выраженные феминистские взгляды, при условии, конечно, что он готов был ее слушать, а она взамен — предоставлять ему чувственные радости, как считают некоторые историки.
— Как же тебе удалось свести все это воедино, Алекс? — в смятении спросила Люси.
— До меня только вчера дошло, что воры, вломившиеся к нам в дом, среди прочих книг похитили старинный и весьма ценный экземпляр ее опубликованной поэмы. Этот дом вполне мог быть связан с Эмилией Ланьер — возможно, он был дарован ей благодаря Генриху Кэри, который повлиял на свою сестру? Документы того периода вроде бы подтверждают эту версию, хотя в них до обидного много пробелов.
— Алекс, я всегда думала, что ты ученый. — Грейс, уставшая от переизбытка информации, плюхнулась в кресло и начала нарезать лимонный кекс для себя и для Генри, но не выдержала и дала волю своему чувству юмора: — А ты, оказывается, разбираешься и в истории, и даже в литературе!