Лабиринты памяти
Шрифт:
– Слушай… С моей стороны было несколько эгоистично так врываться к тебе. Я не подумала, что твои проблемы могут быть куда… хм… куда сложнее, чем мои, и…
Алекс скосил на нее взгляд, и Ника сглотнула:
– Давай погуляем в выходные? Мы же в город поедем, и…
– Прости, я пока себе не доверяю.
– Я не позволю тебе больше руки распускать.
– Да я не про это, Ника, – шепнул он и вдруг мягко улыбнулся. Из его глаз постепенно исчезала краснота. – Не бери в голову, все будет хорошо.
Когда Алекс ушел, Ника с тихим стоном пару раз ударила себя книгой по лбу и вдруг
– Остин. – Ника тряхнула рукой с книгой. – Мистер Дарси и все дела. Читала ее лет пять назад. Рита… в смысле мать, любила, и я думала, что надо бы узнать, в чем там дело…
– Это про «Гордость и предубеждение», – сухо перебила Мари.
Ника мысленно выругалась. Джейн Остин она ненавидела, равно как и все, что когда-то прочитала в поисках общих тем с Ритой. Но дело было не в «Гордости и предубеждении», и не в мистере Дарси, а в настрое Мари. Ника вздохнула, готовясь к нападкам. И они не заставили себя ждать.
– Серьезно, что с тобой не так? – Мари подошла совсем близко и зашептала: – Ты узнала, кто он такой, порывалась сдать его и еще кучу всего порывалась сделать, недоумевала, почему я его защищаю, а теперь… Какого хрена?
Ника несколько раз моргнула. Алекс хоть и обещал, что происходящее не касается никого, кроме них двоих, но все равно она удивилась. Была уверена, что хотя бы в общих чертах он все расскажет сестре.
– Слушай, я…
– Нет, Ника, это ты послушай. Хватит пудрить ему мозги. Я серьезно. Из всех парней ты выбрала именно его, это как так? Он по тебе с ума сходит, а ты что, решила таким образом вывести его на чистую воду? Или какого…
– Чего?!
– Ничего! То ты говоришь, что он тебе омерзителен, то трахаешься с ним в ванной с утра пораньше! У тебя биполярка или как? Или он реально так хорош, что стоило ему залезть к тебе в трусы, как ты забыла о своих…
Ника влепила ей пощечину, и Мари, тихо пискнув, отскочила от нее. Вытаращилась, зеленые глаза потемнели – то ли от гнева, то ли от страха. Сердце Ники стучало как сумасшедшее. Дышала она прерывисто, и в горле запершило – от раскаленного воздуха, от души, яростно метавшейся внутри. От мимолетного жестокого порыва, который она с трудом пресекла в себе:
– Пошла ты на хер.
Ника прижала к себе книгу и, задев Мари плечом, выбежала из библиотеки.
Алекс хоть и заверил Нику в том, что все будет хорошо, но он обманывал. И ее, и себя. Это же надо – встретить человека, так похожего на него, способного смириться со всеми делами, от которых ему не отмыться до конца своих дней, влюбиться в него и добиться взаимности, но… Все складывалось как в дешевых романтических фильмах, только демоны были реальными, а чувства – в сто крат сильнее. Несколько бессонных ночей, сотни прочитанных книг и статей, но все без толку. В конечном счете в голове образовалась
И Алекс отважился на отчаянный шаг, противоречащий его решению, принятому в новогоднюю ночь, – поговорить с сестрой. Все эти дни Мари даже не смотрела в его сторону, поэтому, когда автобус привез их в город, Алекс молча схватил ее за руку и потащил на улицу за собой.
– Поговорим, – отрезал он, заталкивая сестру в ближайшую кофейню. Они заняли дальний столик, и Мари тут же напустила на себя воинственный вид: скрестила руки на груди и исподлобья сверлила взглядом меню. Алекс поймал себя на странной мысли, что видит внешнее сходство между ней и Никой. Чушь какая.
– Я тебе сейчас все расскажу, но при одном условии, – начал он, когда официантка принесла заказ: два латте на кокосовом молоке. Алекс ненавидел растительное молоко, но Мари любила, и, судя по секундному замешательству в ее взгляде, жест она оценила. – Слушаешь молча и не перебиваешь.
Мари резко взглянула на него, и он ткнул в нее пальцем:
– Не пе-ре-би-ва-ешь.
Сестра пододвинула к себе кофе и с напускным безразличием принялась разбивать пену трубочкой.
И тогда Алекс заговорил. Начал с вечеринки в первый день учебы, с того, что почувствовал, когда увидел ее глаза и понял, что они знакомы. Поведал о видении в танцевальном классе, о таблетках и разговоре на крыше, о том, как Ника подарила ему страницу из бабушкиных сказок с упоминанием Джей Фо, о детективных успехах Спайка, об их разговоре на лестнице во время рождественского вечера и о встрече в новогоднюю ночь. Алекс говорил медленно, с расстановкой, стараясь ничего не упустить. Ему казалось как никогда важным дать Мари самую полную картину происходящего, и, судя по редким тревожным взглядам, она понимала. Наконец Алекс рассказал о кладбище, о первом поцелуе, о встрече с профессором Самартином и обо всем, что случилось в бассейне и после, в этой чертовой ванной.
Мари сцепила пальцы в замок, от напряжения костяшки побелели. Стало так тревожно, аж в горле зачесалось, и Алекс сделал щедрый глоток противного остывшего кофе, насилу заставил себя проглотить и едва не отшвырнул кружку.
– Ты в порядке? – тихо спросил он после затянувшегося молчания.
Мари подняла на него глаза. Круглые, как блюдца. Нет, она точно была не в порядке.
– Стамерфильд… – прошептала она и прочистила горло. – Саша, она Стамерфильд.
– Ну да…
– В жизни бы не подумала, что легендарная мертвая принцесса, за одно упоминание о которой наш отец готов убить, выглядит… вот так.
Алекс хмыкнул, разделяя недоверие Мари. Он и сам ловил себя на этой мысли, хоть и много раз подмечал, что все же королевские гены у нее в крови. Какой бы угрюмой Харт-Вуд ни казалась, как бы ни сутулилась и ни пряталась в своих безразмерных тряпках – когда никто ее не видел, она забывалась. Осанка, вздернутый нос, плавные, но уверенные, пропитанные величием жесты и взгляды. О, кому, как не Алексу, знать, как ведут себя отпрыски знатных кровей. Они с Мари и сами когда-то такими были.
– Господи… Ты наследный принц, и ты спутался…