Лагерь
Шрифт:
Анюта перестала плакать и с возмущением посмотрела на меня.
– Вы что такое говорите?
– спросила она.
– Разумные вещи я говорю! Из армии парней не всегда дожидаются, а тут... Я лучше знаю жизнь, так что ты на меня не сердись. Но помочь постараюсь, раз уж обещала.
Глава 3
После прогулки, когда половина детей разбежалось по кружкам, а у других началось личное время, я сходила
– А что, детдомовца, говорят, к вам в изолятор поселили?
– Ну да. У нас здесь лекарства, поэтому решётки везде. Вот начальство и распорядилось, приютить беглеца.
– И как он? Не докучает?
– Да вроде нет. Тихий мальчишка. Я вообще не понимаю, с чего он вруг решил бежать. Мне его жалко, ест плохо. Всё время думает о чём-то. А о чём? Я его спросила, он молчит.
– Куда его потом?
– Не знаю. Это же ЧП - побег! Я думаю, его здесь оставят до конца летнего отдыха. Они же на все три смены сюда приезжают. И детдому хорошо - с парнем не возиться, и у нас показатели не испортятся - ни одного отчисления.
– Так-то оно так... Но выходит, что мальчишка будет в одиночном заключении целых два с половиной месяца.
– Ну да. А кто о нём думает? Да и он хорош! Не надо было бегать.
– Может быть я бы ему книг каких-нибудь принесла?
– предложила я. Медсестра задумалась, потом сказала:
– Несите! И вправду - ну чего ему просто так сидеть?
– Так я зайду к нему? Спрошу, что ему принести?
– Заходите.
– согласилась медсестра и дала мне ключ от изолятора.
С волнением я отперла, крашенную голубой краской, дверь. Передо мной открылось небольшое светлое помещение с медицинской кушеткой, горшком под ней. У окна стоя маленький столик с табуретом. Зарешётчатые окна были завешаны белыми занавесками, возле белого эмалированного умыльника стояла мыльница и стакан с зубной щёткой и пастой. На крючке висело вафельное полотенце. Обычный медицинский изолятор. На кушетке, закинув руки под голову, лежал подросток. Он повернул голову ко мне и выжидающе посмотрел на меня.
– Здравствуйте, Володя!
– поздоровалась я.
– Здравствуйте.
– ответил подросток с ленивой грацией кота поднимаясь с кушетки.
Усевшись поудобнее, он скрестил руки на груди, откинулся к стене и слегка склонив голову набок, приготовился меня слушать. Я молча изучала его. Тёмно-русые волосы, насмешливый взгляд больших карих глаз, волевой подбородок, едва заметная ухмылка на губах. Он произвёл на меня впечатление человека, от которого не знаешь, что ожидать. Его скрещенные руки говорили о том, что он закрылся от общения и не доверяет ни мне, ни этому миру.
– Давай знакомиться, Володя. Меня зовут Мария Сергеевна, я вожатая четвёртого отряда. Вот решила познакомиться с такой нестандартной личностью, как ты и предложить тебе книги. Что ты предпочитаешь? Я готова принести.
Володя хмыкнул и сказал:
– Книги - это хорошо. Тогда принесите мне "Графа Монте-Кристо".
– Как раз в тему! Подкоп будешь учиться рыть, или надеешься напороться на клад?
– ироничным тоном спросила я.
– Нет.
– Как я поняла, твой побег сослужил тебе плохую службу. В детдом тебе нельзя, никто не станет следить за одним-единственным воспитанником. Ведь все на лето переехали сюда. Так что до конца всех трёх смен ты будешь находиться здесь. Обживайся!
– Как здесь? Всё лето?!
– брови подростка удивлённо взлетели вверх.
– Да. Изолятор почти не используется, к тому же есть ещё один. Так что теперь ты будешь находиться здесь всё лето. Зато читать сможешь сколько влезет!
Володя встал, посмотрел в окно и тихо произнёс:
– Всё лето!.. Конечно, теперь я для них неадекват. А неадекваты должны сидеть под замком!
– Ты только не отчаивайся!
Володя уже успел взять себя в руки.
– А я и не думал отчаиваться!
– сказал он.
– Зачем же ты решил бежать?
– спросила я.
– Вам то что?
– огрызнулся Володя.
– Мне? Ничего. Только есть человек, которому не всё равно, что с тобой будет. Этому человеку очень плохо сейчас. Догадываешься о ком это я?
Володя резко обернулся и спросил:
– Анюта?
– Она самая. Я видела вашу встречу у забора, сказала об этом Анюте и она поведала мне о вашей дружбе. Ей очень плохо сейчас, она любит тебя и не знает, что делать со своими чувствами.
– Будто бы я знаю, что мне делать со своими...
– грустно ответил подросток. Насмешливость с него сошла и он снова сел на кушетку, понурив голову.
– Поэтому ты сбежал?
– Ну, в общем, да. Я понимаю, что у нас нет будущего. Вернее, у неё всё будет хорошо, а у меня... Кто я такой? Детдомовец! А она не понимает. Я её тоже люблю! Но если бы я остался, она бы рвалась ко мне. Но между нами решётка! Крепкая решётка почти на четыре года, а потом неизвестно, что будет со мной. Я и решил, если сбегу, то освобожу её. Со временем она меня забудет, новая жизнь изменит её. А я, как-нибудь бы, да устроился.
– Ясно. Благородно. Только глупо. Ты себе чуть жизнь не искалечил. Тебе известно, что после детдома тебе положены жилые метры?
– Допустим. Но не все их получают.
– усмехнулся Володя.
– Пусть не все, но по закону их можно добиться. А вот если ты сбежишь, то точно жилые метры не получишь! Тебя вычеркнут и даже не станут искать. Бомжевать пойдёшь? А аттестат? Останешься недоучкой? Вот тогда ты, точно, станешь никем.
– Я не знаю, что делать...
– обрячённо произнёс Володя.
– Жить! Я принесу тебе книгу. Что передать Анечке?
– Передайте ей, что я хотел сделать как лучше для неё.
– ответил он с грустной улыбкой.
Глава 4
По дороге в свой корпус, я зашла в библиотеку и взяла бессмертный роман Александра Дюма "Граф Монте-Кристо". Зайдя в корпус, я нашла Анюту. Ребята готовились к ужину. Я проводила их в столовую и шепнула Анюте, что после ужина жду её в своей комнате.