Лаки
Шрифт:
Иден улыбнулась. У нее были тонкие губы и маленькие, идеально ровные зубки.
– Я не сомневаюсь в тебе, лапуля.
– Надо идти, – объявил он.
– Много дел ждет в конторе? – посочувствовала она.
– Нет. Не люблю протирать штаны. Кое-какие грузы прибывают из-за рубежа.
Она понятия не имела, чем именно он занимается. Всякий раз, как она спрашивала, он отвечал по-разному. То он импортировал оливковое масло из Италии, то колумбийский кофе. Как бы то ни было, но он купался в деньгах.
Она раскрыла
– Меня поцелуют на прощание?
Он снизошел.
Иден дождалась, пока за ним захлопнется дверь, затем перевернулась на живот, протянула руку под кровать и включила перемотку на потайном записывающем устройстве, подсоединенном к телефону. Если Сантино думает, что может контролировать ее телефонные разговоры, то он глубоко заблуждается. К тому же его самого так интересно подслушивать – особенно когда он беседует со своей сварливой женушкой. У нее очень смешной визгливый итальянский акцент.
Предыдущим вечером он звонил от Иден два раза. Сначала у него состоялся непонятный деловой разговор, что-то о поставках и больших денежных суммах. А потом – с женой. Подтвердил, что он в Сан-Франциско и домой не приедет.
Маленький лживый говнюк. Впрочем, все они лжецы. И говнюки тоже. Уж Иден-то знала.
«Один тип» оказался Ленни Голденом. На миг ее охватило волнение – что он делал здесь? Если, конечно, он был здесь. Может быть, Ленни звонил из Нью-Йорка. Она еще раз прокрутила кассету.
Ленни Голден. Роскошь, которую она себе в свое время позволила. Неудачник. Но сексапильный и неглупый, и забавный, с великолепной фигурой. О да, ей не хватало его в постели. Да и их скандалов, пожалуй, тоже. Все-таки хорошие были времена!
Потом она вспомнила. Ленни Голден. Дорога в никуда. Он обречен остаться ничтожеством. А она, Иден Антонио, поднимется на самый верх с небольшой помощью друзей.
В подземном гараже Сантино ждали машина и шофер. Его телохранитель Блэки присоединился к нему еще в лифте. Сантино никуда не ездил, не позаботившись о безопасности. При его бизнесе это необходимо. Ни к чему рисковать без особой надобности. Являться в квартиру Иден – тоже рискованно.
– Напомни мне, – повернулся он к Блэки. – Надо поселить эту шлюху в отдельный дом.
– Да, босс, – кивнул Блэки.
Сантино вынул из кармана баллончик с освежителем и попрыскал себе в рот. Иден занимала его. Красивая, холодная и расчетливая. Интересно будет подмять ее. Она принимает его за дурачка, за дойную корову. Но она плохо его знает. Узнает. Когда он будет готов. И только тогда.
Вэйланд даже не поинтересовался, что с Ленни, и поэтому Джесс не сочла нужным объяснять его внезапный отъезд.
Она вернулась домой после беседы с Маттом, разделась и плюхнулась на давно не стриженную траву около грязного бассейна.
Вэйланд витал в облаках, как обычно, обкурившись до такой степени, что ему не было ни до кого дела. Ребенок спал в плетеной корзинке под деревом. Джесс грызла ноготь и думала о своей жизни. Не все складывалось идеально. А у кого идеально? Но, конечно, можно жить гораздо лучше.
Зачем она вышла замуж за Вэйланда?
Достаточное ли основание – семимесячная беременность?
Возможно. А возможно, и нет. Многие рожают вне брака. Да, но у них, скорее всего, нет матери, умирающей в больнице от рака. Матери, которая мечтала только об одном – увидеть свою единственную дочь замужней женщиной.
Забавно, в самом деле. Все тридцать лет они с матерью постоянно воевали из-за любой мелочи. Но настал роковой момент, и она поняла, что сделает что угодно ради женщины, которая произвела ее на свет. И Джесс вышла за Вэйланда. Ведь тогда он производил впечатление вполне нормального человека, а не этого зомби с остановившимся взглядом, с которым она в конце концов осталась.
Вот уж кому действительно повезло, так это ему. Жена, что работает до упаду, убирается в доме, присматривает за ребенком, да еще и снабжает его наркотиками. Чего же еще мужику нужно? Мужику... Ха-ха. Он по месяцам к ней близко не подходил. Он предпочитал женщине травку, а это удовольствия взаимоисключающие. Впрочем, она не особо огорчалась. По ней, так уж лучше бы он вообще к ней не прикасался. Он никогда не принимал душ, ходил с постоянно грязными волосами, а зубы его уже сейчас начали гнить из-за дурной привычки жевать сахар – черпать прямо ложкой из пакета. Отвратительно!
Джесс глубоко вздохнула. Ее очень огорчил отъезд Ленни. Они почти и не смогли побыть вместе, а у нее теплилась надежда, что стоит им поговорить, по-настоящему поговорить, – и он поддержит ее и даст хороший совет. Если по-честному, она рассчитывала, что он вытащит ее из того болота, в котором она очутилась. Джесс не рассказала ему о своей матери, не хотела огорчать Ленни в первый же день. А теперь поздно. Он решил, что она где-то трахалась. Конечно! Где взять время, энергию, да и желание? Вся ее жизнь проходила между домом, больницей и казино.
Она смотрела на Вэйланда и чувствовала, как в ней поднималась волна ненависти. При первой встрече он показался ей мягким, добродушным, легким человеком. Немного эксцентричным – да, но ведь на то он и художник. Он показал ей целую папку великолепных рисунков. Со дня свадьбы он ни разу не взял в руки карандаш, не говоря уж о кисти.
Вместо «мягкий» читай «слабый», вместо «добродушный» – «ленивый», вместо «легкий» – «недалекий». Она фыркнула от отвращения. Заплакал ребенок. Вэйланд и ухом не повел, естественно. Джесс подскочила, как на пружинах, и вытащила Симона из его корзинки. По крайней мере, ей достался чудесный ребенок, хоть что-то ценное они произвели.