Лакки Старр и океаны Венеры
Шрифт:
Это центр организма, его сердце или то, что заменяет ему сердце. Лаки почувствовал головокружение, прикинув, каким мощным должно оно быть. Сокращения сердца длятся не менее пяти минут, и за это время через кровеносные каналы, способные вместить «Хильду», прокачиваются тысячи кубических ярдов крови. Мощности сердца должно хватить, чтобы гнать кровь на расстояние в мили.
Что за удивительный механизм, подумал Лаки. Если бы только можно было захватить такое существо живьем и изучить его физиологию!
Где-то
Возможно. Но жить без сердца оно не может. Сердце завершило одно биение. Центральное вздутие сильно сократилось. Теперь сердце пять или больше минут будет отдыхать, потом вздутие расширится, и кровь снова устремится в него.
Лаки поднял свое оружие, осветил сердце фонариком и начал опускаться. Не стоит слишком приближаться. С другой стороны, он боялся промахнуться.
На мгновение он почувствовал сожаление. С научной точки зрения убить такое чудо природы – почти преступление.
Собственная ли это мысль или она внушена находящимися вверху м-лягушками?
Он не смеет дольше ждать. Лаки сжал рукоять. Проволока устремилась вверх. Коснулась тела, и Лаки ослеп от ярчайшей вспышки: стена сердца чудовища была разрезана.
Много минут вода кипела в судорогах горы плоти. Вся его гигантская масса извивалась и дергалась. Лаки, которого бросало в разные стороны, был беспомощен.
Он попытался вызвать «Хильду», но в ответ услышал только шум, из которого заключил, что корабль тоже бросает из стороны в сторону.
Но смерть, когда она приходит, постепенно проникает в каждую унцию даже стомиллионнотонной жизни. Постепенно вода успокоилась.
Лаки медленно, медленно и до смерти устало начал опускаться.
Он снова вызвал «Хильду».
– Оно мертво, – сказал он. – Пошлите мне направляющий луч.
Лаки позволил Бигмену снять с себя костюм и даже устало улыбнулся в ответ на его беспокойный взгляд.
– Я думал, больше не увижу тебя, Лаки, – сказал Бигмен и шумно глотнул.
– Если собираешься заплакать, – сказал Лаки, – отвернись. Я не затем выбрался из океана, чтобы тут промокнуть. Как главный двигатель?
– Будет в порядке, – вмешался Эванс, – но на это потребуется еще время. Последние пинки разрушили то, что мы делали.
– Что ж, – сказал Лаки, – придется продолжать. – Он с усталым вздохом сел. – Все прошло не совсем так, как я ожидал.
– Как это? – спросил Эванс.
– Ну, я думал уколами заставить пятно переместиться. Не получилось, пришлось убить его. В результате его мертвое тело сейчас опускается на «Хильду», как опавшая палатка.
11. На поверхность?
– Ты хочешь сказать, что мы в ловушке? – с ужасом спросил Бигмен.
– Можно сформулировать
Лаки приветствовал отдых: в данный момент ему нечего было делать, только говорить и думать.
Эванс, однако, был встревожен. В углах его фарфорово-голубых глаз собрались морщинки.
Лаки сказал:
– Ты встревожен?
– Да. Что мы будем делать?
– Я тоже об этом думаю. Похоже, нам остается только рассказать всю историю о м-лягушкам кому-нибудь, кто не под контролем.
– А кто это?
– На Венере такого нет. Это точно.
Эванс смотрел на друга.
– Ты хочешь сказать, что на Венере все под контролем?
– Нет, но все могут быть. В конце концов человеческий мозг может управляться этими существами по-разному. – Лаки откинулся в пилотском вращающемся кресле и скрестил ноги. – Во-первых, на короткий период может устанавливаться полный контроль над мозгом человека. Полный! В этот период человек может поступать противоположно своей натуре, совершать поступки, которые угрожают его жизни и жизни окружающих: например, пилоты каботажного судна, на котором мы с Бигменом прилетели на Венеру.
Эванс мрачно сказал:
– Это не мой случай.
– Знаю. Этого не понял Моррис. Он считал, что ты не под контролем просто потому, что у тебя не было амнезии. Но есть и второй тип контроля, под которым находился ты. Контроль менее жесткий, поэтому человек сохраняет память. Но именно потому, что контроль менее жесток, человек не может совершить поступок, противоречащий его натуре: тебя, например, не могли заставить совершить самоубийство. Но зато контроль длится дольше – не часы, а дни. ММ-лягушки выигрывают во времени то, что проигрывают в интенсивности. Но может существовать и третий тип контроля.
– Какой же?
– Еще менее интенсивный, чем во втором случае. Настолько тонкий, что жертва даже не осознает его, но все же позволяющий прочитывать мозг и снимать с него всю информацию. Например, Лайман Тернер.
– Главный инженер Афродиты?
– Да. Это его случай. Разве не ясно? Вчера у шлюза городского купола сидел человек, зажав в руке рычаг, открывающий шлюз; он представлял опасность для всего города, однако был так защищен, так окружен сигнализацией, что никто не мог приблизиться к нему, пока Бигмен не пробрался через вентиляционный ствол. Разве это не странно?