Ламбрант и Казначей бесовских пороков
Шрифт:
– Даже если не люциферит, то как этот инцидент с экстрасенсами связан с гибелью Моринорса? И вообще, были ли те самые массовые убийства на самом деле или это плод твоей фантазии?..
В ответ Молохов почему-то рассмеялся и замотал головой.
– Что? – недоумевал бес.
– Нет, просто ты озадачился такими вопросами лишь сейчас, – отмахнулся желтоглазый и двинулся в обход здания. – Ты действительно хочешь обсудить это в то время, когда за нами идёт отряд вооружённых гридей?
– Никого нет, – развёл руками Дивеллонт, хотя пальцы на них заметно тряслись. И было уже непонятно – то ли от холода, то ли от страха.
– В любом случае нельзя оставаться на одном месте, – обозначил Александр своё условие и указал на почищенную дорогу, ведущую к какому-то широкому крыльцу. – Подожди, а бесам можно заходить в церковь?
– Почему ты спрашиваешь?..
Парень кивнул в сторону ступенек, которые вели к открытой двери. Сверху на них смотрели тёмные купола, слегка припорошенные снегом. Они хорошо выделялись на фоне освещённого фасада храма.
– Разве церковь не положено закрывать на ночь? – засомневался иностранец, но всё же двинулся вслед за напарником. – Как тут у вас в Москове всё странно…
Покрова Пресвятой Богородицы на самом деле оказалась открытой. Внутри царил полумрак и пахло краской. Судя по обилию расстеленных старых газет и пакетов, в церкви шёл ремонт. Единственным местом, где имелся хоть какой-то свет, оставался иконостас. Именно там трудился бородатый мужчина, что-то старательно прокрашивая тонкой кистью.
– Храм закрыт для посещений, – укоризненно воскликнул он, обернувшись на поздних гостей. – Ночь на дворе, господа, имейте уже совесть…
– Просто мой друг из Швейцарии утром улетает обратно, – оправдался Молохов предельно мягким голосом. – А это святое место посетить вот не успел. Мы буквально на пару минут, хорошо?..
Александр звонко бросил пару монет в старый короб для пожертвований, стоящий у входа. Бородач разочарованно помотал головой и продолжил заниматься своим делом. Желтоглазый же достал из кармана мобильник и принялся листать какие-то фотографии.
– Вот, смотри сам, – показал он замёрзшему Пенору, и на маленьком экране возникло мрачное изображение двух мёртвых бесов. – Это те самые гвардейцы, которых убили первыми. Видишь, как их закопали? Одна только башка торчит из земли.
– Как бесчеловечно, – прошептал швейцарец, которому не часто доводилось видеть умерших сородичей.
– Видишь, их ровно пятеро? – принялся Александр листать многочисленные фотографии. – И это было две недели назад, в конце ноября.
– Ты сумел попасть на место преступления?
– Нет, файлы мне прислал мой информатор из экзархата. Равно как и вот эти фото…
Он зашёл в другую электронную папку и продемонстрировал не менее страшное изображение. Посреди снега висел окровавленный парнишка. Из его груди торчали два рога. Присмотревшись, Дивеллонт ахнул. Разноцветные узоры из самоцветов были ему хорошо знакомы. Безусловно, они принадлежали его наставнику.
– Их много, этих жертв, – добавил нуллюм, спешно пролистывая другие фотографии. – Теперь ты мне веришь?
– Это всё равно не объясняет связь с убийством друзей Степана, – прогудел бес, потирая бледные ладони. – Того, что они оказались по голову в зерне, недостаточно. Это мог быть подражатель или, как сказал сам Степан, какой-то ритуал. Хлебные зёрна вообще-то считаются священными и в христианстве, и в язычестве…
– Нет, это не единственная связь. – Молохов обернулся на бородача, шуршащего у иконостаса, и тяжело вздохнул. – Я не хотел говорить тебе сразу, но твой наставник был знаком и с Огнедаром, и с Белославом…
Иностранец сначала раскрыл рот в порыве удивления, но затем осуждающе уставился прямо в жёлтые глаза своего помощника.
– Когда их тела нашли, я даже подумал, что в этом виновен сам Моринорс, – продолжал парень раскрывать новые карты. – В тот вечер он был на выступлении экстрасенсов. И он пропал именно тогда.
– Вместе с этой троицей??? – поморщился Пенор от собственного вопроса.
– Если верить моему источнику из экзархата, то твоего наставника потеряли в тот же вечер. Не нужно быть гением, чтобы догадаться – он как-то причастен к тем убийствам…
Со стороны иконостаса послышался грохот. Кажется, упала стремянка, на которой художник стоял всё это время. Вот только его самого видно уже не было. Наверно, бородач ушёл куда-то за строительные леса, расставленные по краям от алтарной части.
– Стёпа сказал, что его ударил бес в машине «скорой помощи», – напомнил Александр, убрав телефон в карман спортивной куртки. – И после этого рана на его голове словно взорвалась.
– Я не предусмотрел, что мой гипноз может спроецировать физические повреждения, – виновато ответил Дивеллонт, грея ладони в подмышках. – Степана ударили во время того случая. Под гипнозом он вспомнил это, и раны открылись… Это моя ошибка. С людьми я не так часто практиковался. В основном в Берне я помогаю бесам-новичкам вспомнить свою прошлую жизнь…
– Неважно: что получилось, то получилось. Главное, что теперь мы знаем: в этом замешаны бесы.
– Один бес, – поправил его швейцарец.
– Я уверен, что не один, – настаивал нуллюм и вновь обернулся на посторонний шорох со стороны иконостаса. – У твоего наставника здесь, в Москве, были кураторы. Они наверняка знают весь круг его общения. И, думаю, именно они помогли убийцам добраться до Моринорса. Либо он сам использовал местных для каких-то своих целей…
Не успев даже озадачиться от очередной информации напарника, Пенор увидел возле опрокинутой стремянки три фигуры в военной форме. Они держали их на прицеле автоматов.
– Именем экзарха Фарамонда вы арестованы! – объявил один из гридей, указав на ошарашенных сообщников.
– Мне нельзя в экзархат, – прошептал Молохов и вдруг схватил швейцарца за шею, поднеся к ней нож. – Я его прирежу, слышишь! Только подойди, и я продырявлю ему челюсть!
– Делай, что хочешь, – усмехнулся гридь, совсем не испугавшись пустых угроз нуллюма.
– Если сможешь, беги к Измайловскому Кремлю, – разочарованно прошипел желтоглазый и резко отпрыгнул в сторону выхода.