Ламбрант и Казначей бесовских пороков

Гарсаров Гапарон

– Симарон хочет принять молочную ванну? – вдруг спросил он, хотя рядом не было ни единой живой души. – Или медовую? А может, молочно-медовую?..

Он двинулся по длинному тёмному коридору, продолжая задавать вопросы самому себе. Аделард пронаблюдал за этой странной картиной из-за угла. Там он прятался после позорного разоблачения.

– У него тоже есть воображаемый друг? – поинтересовался бес.

– Эй, я не воображаемый и тем более не твой друг! – прошипел Вадим и даже сумел стукнуть самого себя по золотистой щеке.

– Это спорное утверждение, –

подметил Борисов, глядя на удаляющуюся долговязую фигуру «священника».

– Думаешь, у него тоже есть какая-то вторая личность? – уточнил Плетнёв.

– Кто их поймёт, этих кивернитов, – отмахнулся Аделард, вновь присев на холодную землю. – Надо что-то делать. Иначе этот «блаженный» кокнет и братишку, и Зибуэля. И тогда плакали наши с тобой шансы на разделение.

– И чего ты предлагаешь? – напрягся Вадим, сжимая кулаки. – Вот так взять и освободить Данталиона с люциферитом внутри его башки?

– Выдвинем ему ультиматум, – заулыбался бес. – Либо пусть говорит, как надо провести разделение, либо пусть подыхает в этом подземелье.

– Вряд ли он раскроет нам эти тайны…

– А куда ему деваться? Сам видел, в каком настроении этот шизик Бейлон. После таких угроз наш связанный дружок должен сделать правильный выбор.

О правильности выбора рассуждал сейчас и Яфиан. Он потирал лысую макушку в ожидании, когда наконец-то окунёт её в свежую кровь. Лирент поддерживал его воодушевление. Плечистый охранник показывал на своём теле различные раны, которые успел получить за годы службы в экзархате. Он утверждал, что периодическое посещение гематория крайне благотворно сказывается на застарелых шрамах.

– Я и сам в прошлом году получил сильный ожог, – припомнил черногубый Бастиан, паркуя машину во дворе старинного здания с ярко-красным фасадом. – Один лишь раз сходил с друзьями в сангвис, и не осталось никаких следов!

– Да ты что! – удивился Вемс, выбираясь из автомобиля на мороз.

Небо уже стремительно темнело. Вдобавок его заволокли тучи, обещая к вечеру снегопад. Филёр без радости посмотрел наверх, дожидаясь, пока его коллеги покинут служебную машину. Последним вылез Дивеллонт, не переставая тормошить ракушку в левом ухе. Он был увлечён ею на протяжении всей поездки в центр Москвы.

– Что, барахлит? – полюбопытствовал Лирент, недоверчиво поглядывая на швейцарца.

– Замерзайт, – попытался оправдаться Пенор и переключил внимание на окружающую обстановку.

Повсюду краснели здания с узкими вытянутыми оконцами и с белыми зубцами на крыше. Машин во внутреннем дворе было немного. Несмотря на мороз, асфальт здесь почему-то казался мокрым.

Забрав пару сумок из багажника, гриди направились к двери в углу трёхэтажного дома. Там их поджидал невысокий мальчонка в белой одежде, больше похожей на медицинскую форму. Рога он спрятал под чепчиком, на котором краснела вышивка «Сандуновские сангвисы».

Убедившись, что Молохова поблизости не видно, Дивеллонт проследовал за всеми внутрь. Он надеялся, что нуллюм вновь выйдет на связь через

ракушку. Но за всё время, как бесы покинули горнолыжку, Александр больше не появлялся. Значит, переводчик мог улавливать какие-то сигналы с другим «абонентом» лишь на близком расстоянии.

Поэтому иностранец переключил всё своё внимание на новую чарующую обстановку. Едва он переступил порог, как ему открылся просторный холл с чёрно-белой плиткой на полу. По периметру стояли массивные светлые статуи в виде обнажённых бесов. Стены украшала лепнина с синими и позолоченными линиями. На высоком потолке моргали разноцветные квадратики.

– Ето музеум? – уточнил Пенор, любуясь богатым убранством помещения. – Или сангвис?

– Это старинный сангвис, – кивнул Бастиан, потирая тёмные губы. – Здесь раньше мылись смертные, ещё во времена императора. Но после революции экзархат заполучил эту часть Сандуновского переулка под нужды своих подданных.

– Смертным сюда вход запрещён, – пояснил Лирент, уже стаскивая с себя шинель. – Верно, Коломс?

– Да, сударь, – кивнул юнец в белой одежде, любезно забрав у него пальто. – Желаете экскурсию-с?

– Вон фрицу покажи тут всё, – небрежно качнул головой гридь в сторону швейцарца. – А мы лучше прямиком на процедуры.

– Как изволите-с, – поклонился Коломс и принялся собирать верхнюю одежду у всех посетителей.

Лирент, Бастиан и Вемс поспешили наверх по широкой лестнице, украшенной резными золотистыми перилами. А вот Дивеллонт последовал за Яфианом к двустворчатой двери на первом этаже. Уличную обувь они сменили на банные тапочки и прошли в следующий зал.

Обстановка там была не менее помпезной: высокие зеркала в красных рамах, причудливая позолоченная лепнина на сводчатом потолке, синие стены со сверкающими узорами. По полу тянулась голубая ковровая дорожка. Сбоку светлели столы с белоснежными скатертями. Судя по бокалам и вилкам на них, это трапезная.

– Мы открываемся после шести вечера, – поведал Коломс, придерживая охапку курток и пальто. – Но для господина Лирента всегда готовы все наши процедуры.

– Так ето банен или ресторанте? – засомневался Пенор, с восторгом осматривая потолок.

– Сюда гости приходят выпить-с коктейли и полакомиться брашном, сударь, – охотно ответил мальчонка и поспешил к резному шкафу в углу зала. – Кстати, специально для вас наш повар сейчас готовит особое блюдо – сбитень из свежего кладбищенского мёда.

– Ох ты! – вдруг обрадовался Яфиан, и его лицо впервые за сегодня просветлело, будто у ребёнка. – А нельзя ли сейчас нам выпить чего-нибудь тонизирующего?

– Один момент-с, – кивнул Коломс и быстро развесил одежду по вешалкам внутри шкафа.

Он поправил чепчик и подбежал к старинному телефону на стене.

– Сангвисы здесь первоклассные, – продолжил на немецком языке лысый бес, облизывая губы. – Тебя без нас сюда бы точно не пустили. Очередь надо занимать чуть ли не за неделю! Ты уже понял, как здорово, что мы тебя не застрелили прошлой ночью?