Ламбрант и Казначей бесовских пороков
Шрифт:
– Я хочу кушать! – обидчиво заявил экстрасенс, так и не найдя ничего съестного на кухне.
– А я – нет, – парировала Герда, подыскивая себе более тёплую верхнюю одежду.
Передвигаться на автомобиле в демисезонной курточке было удобно. Но в остывшем доме, а тем более на улице хотелось чего-нибудь посущественнее. Зато Канунин ничуть не мёрз в своём окровавленном спортивном костюме. С недовольным видом он отправился на второй этаж, надеясь найти там еду.
– Какая прелесть!.. – пропела «монахиня», обнаружив в очередном шифоньере пушистую светлую шубку.
Наверно, та принадлежала покойной любовнице Степана. Судя по приятному аромату, бывшая владелица знала толк в духах. Да и на ощупь мех оказался необычайно мягким.
Примерив шубу, Герда поняла, что никогда ещё не надевала ничего лучше. Она стала любоваться находкой в зеркале, поправляя чёрный платок. Единственное, что портило ощущения, это тяжёлый правый карман. Он был набит до краёв монетами, булавками, скрепками. Здесь даже нашлась флешка со странной надписью «Психи». Буквы нарисованы чёрным маркером, что заинтриговало «инокиню».
Вставив флеш-карту в ноутбук, женщина принялась изучать содержимое. Там имелась всего одна папка. Зато внутри неё хранилось множество видео-файлов с необычными названиями: «Гебефренический синдром», «Резидуальное расстройство», «Сенситивная атаксия» и прочие трудно выговариваемые слова.
– Пациент Т. сорока семи лет… наблюдается в стационарных условиях более полугода, – заговорил то ли женский, то ли мужской голосок, когда Герда воспроизвела первую видеозапись. – Прослеживается постепенная положительная динамика. Этиология – перенесённая психологическая травма в связи со смертью мужа…
На мониторе появилась неряшливая тучная женщина в рыжем халате. Наверно, её сняли в стенах психиатрической больницы. Качество записи было крайне плохим. Кадры то и дело «прыгали», но звук оказался вполне сносным. Тот, кто стоял за камерой, задавал незнакомке простые вопросы: кем она работает, чем увлекается, как себя чувствует. Пациентка не торопилась с ответами, тщательно подбирая слова. Но спустя каких-то пять минут она стала нести откровенный бред про то, как за ней следят таинственные личности, как ей подбрасывают под дверь записки с угрозами, как звонят по домашнему телефону и молчат в трубку.
Почувствовав прилив тепла от ароматной шубы, Герда поудобнее устроилась на стуле. Она принялась бегло просматривать один видеофайл за другим. Каждый посвящён отдельному психопатическому диагнозу. Больные оказались разными и по полу, и по возрасту, и по социальному статусу. «Инокине» не доводилось встречаться с подобными пациентами, ведь её профиль касался лишь патологической анатомии. Хотя в реальности она частенько диагностировала расстройство психики у многих людей и даже у представителей нечисти.
Вот например Бейлон. У него была странная манера иногда наряжаться в длиннополую серебристую одежду, снимать свой повседневный парик, брать церковные драгоценности и называть себя Симароном. И тогда он становился гораздо агрессивнее. Это явно выходило за пределы нормальности. Однако насколько корректно оценивать кивернитов по таким психическим параметрам?..
Равным образом подозрительно вёл себя Аделард, разговаривающий двумя совершенно разными голосами. Он, конечно, объяснял это наличием в своём теле второй сущности, некого Вадима Плетнёва, бывшего адвентиста, у которого люциферит украл туловище. Но Герда по-прежнему считала беса с изумрудами вместо глаз истинным психопатом, опасным для обитателей монастыря. Тем более он был причастен к её летним злоключениям. Вдобавок его что-то связывало с люциферитами. А последних «инокиня» побаивалась. Ведь это из-за них она превратилась в беса.
Кроме того, один из этих рогатых бандитов стал причиной несмываемого золотого налёта на её теле. Теперь практически каждый месяц приходилось «подкрашивать» себя блестящей субстанцией, добываемой в горах Полярного Урала. Иначе Герда становилась похожа на жертву экземы за тем лишь исключением, что вместо красных пятен на лице сверкали золотистые полосы.
Эта позолота облезала примерно через три недели, что не могло не раздражать. Конечно, монашеская одежда позволяла скрывать основную часть тела. Руки, ноги и живот выглядели совсем непрезентабельно с потёртыми обрывками «золотого» налёта. Однако с каждым посещением бани Герде удавалось оттереть очередной участок кожи при помощи наждачной бумаги, обилия выступающего гематита и боли. Но вот с лицом такое проделать было невозможно. Как отодрать металлический налёт с щёк или носа, не сняв целый слой кожи? Обычная косметика тоже не сильно маскировала золотые пятна, особенно на веках и губах. Поэтому единственным вариантом оставалось ежемесячное «подкрашивание».
– Я тоже хочу такое личико, – произнёс жующий Степан, вернувшись на первый этаж с упаковкой чипсов. – Что это за консилер? Или Би-Би-крем?..
– На твоём месте я бы не лопала эту гадость, – подметила Герда, укоризненно глянув на шелестящий пакетик сушёного картофеля.
– Почему? – как ни в чём не бывало переспросил Канунин, облизывая пальцы, к которым прилипли жёлтые крошки.
– Не уверена, что в твоём состоянии можно есть подобное. – «Инокиня» открыла очередной видеофайл на ноутбуке и увидела рогатого парнишку в мятой больничной пижаме.
Тот улыбался, пока врач за кадром озвучивал его диагноз.
– Шизоаффективное расстройство смешанного типа, то есть по F25.2, – говорил высокий мужской голос, который присутствовал на всех предыдущих записях. – Пациент 22-х лет, безработный, неполное высшее образование. Направлен на стационарное обследование в качестве судебно-медицинского освидетельствования…
– Это месть бесов, – прервал его парень, почёсывая лысую макушку.
– Что-что, простите? – уточнил врач.
– Я говорю, если бы не бесы, то меня бы здесь не было, – охотно пояснил пациент, недоверчиво поглядывая в объектив камеры.
– Так… Ну, расскажите нам, что с Вами случилось, – предложил голос за кадром.
Степан продолжил хрустеть чипсами, уставившись в монитор ноутбука. Герда старалась следить за ним боковым зрением, попутно слушая бред очередного психопата.
– В меня вселился бес, – будничным тоном поведал тот. – Чё, не заметно разве?..