Ламбрант
Шрифт:
—Рано радуешься, что там у тебя вон из дырки торчит?— указала на неё Вика, «бабочка» которой болталась сейчас на затылке.
—А-а-а!— вскричала Анастасия.— Порезали сумку, сволочи, порезали!..
И принялась лихорадочно рыться в ней.
—Вот я дура-то, вот дура,— повторяла Смирдина, суетясь между лавками.— А там паспорт, ключи, деньги, конспекты, визитки...
Удивительная ловкость! Как воришка успел «прошерстить» вещи первокурсников и даже забрать с собой несколько сумок?!
—Та-а-к,— протянул недовольный преподаватель.— Со стадиона никто не выходил и не входил, это я вам говорю с полной уверенностью.
—Ага, прям так трудно перепрыгнуть через забор,— заметил Бутов, и девушки вновь загоготали.
—Куда?!— то ли спросил, то ли прикрикнул преподаватель.— Там не пролезть да и видно было бы. Хватит разводить нюни, будем проводить обыск.
—Опять,— закатила глазки Виктория.— Может, лучше вызвать специалистов? Всё-таки второй случай и ущерб немалый.
—Разговорчики!— осёк её Дмитрий Степанович. Спорить с ним было бесполезно.
Следующие полчаса тщательно досматривали чужие сумки, выворачивая наизнанку личную жизнь каждого присутствующего. И хотя все они намеревались стать юристами, ни один не воспротивился незаконным действиям тренера. Да и можно ли? Если протестуешь, значит, не чист на руку. Вот такой замкнутый круг.
Естественно, ни у кого ничего найдено не было, кроме тех любопытных деталей, что обнажали причуды некоторых первогодок. Например, у Бутова нашли целую упаковку презервативов, а у Вики пакетик с огрызками яблок. Когда обшаривали Володарёва, носившего с собой скромный пакетик с тетрадками, обнаружили два пузырька с розовым маслом. Он приобрёл их в университетской аптеке ещё утром для вечернего мероприятия. Теперь все будут думать, что он любитель массажа или ещё чего-нибудь этакого.
—Нет уж, вы как хотите, а я пойду в милицию,— заявила Властина после неудачного обыска.— В прошлый раз плеер, а сегодня маникюрный набор с кошельком. Это уже чересчур.
—Ага, а потом все дружно будем ходить на допросы,— подметила расстроенная Зоя, стоя под зонтом рядом с Павлом.
—У меня нет времени на всё это, через пару часов надо уезжать,— сообщил Володарёв, застёгивая куртку.— А в целом, поддерживаю идею обратиться в компетентные органы. Второй случай кражи – это не шутки...
Он отдал зонт приятельнице, а сам в числе других счастливчиков, чьи вещи избежали шаловливых рук воришки, двинулся к выходу.
* * *
Саша уже в пятый раз просигналил под окнами девятиэтажки, недоумевая, почему друг задерживается. Паша выглядывал с лоджии, махал рукой, однако вновь пропадал на целые минуты. Пришлось заглушать двигатель и переться на четвёртый этаж.
—А-а-а, у-у-у,— раздавалось из-под двери приятельской квартиры.— Ну почему-у-у...
Даже расхотелось стучаться. Открыли не сразу, где-то на пятый или шестой звонок. В прихожей стояла темнота, а из кухни доносился истерический плач.
—Да успокоишься ты уже наконец?!— проворчала Элина Евгеньевна и кивнула Молохову вместо приветствия.
Перед ней на табуретке сидела девушка неопределённого возраста, вся зарёванная, лохматая, с дрожащими руками и в мятом костюме. Она сморкалась в здоровенный носовой платок и при этом пыталась что-то произнести. Мать Павла, впрочем, тоже не имела счастливого вида, схватившись за телефон и нервно набирая какой-то номер. Володарёв вынырнул из недр квартиры и позвал в свою комнату.
—Что это у вас тут за драма?— полюбопытствовал Саша, в очередной раз посмотрев на часы.— Нам пора в Гординское. Забыл, что Филипп велел явиться до захода солнца?
—Тут такое дело,— поджал губы приятель.— Кажись, мой несостоявшийся отчим убил ночью своего сынка...
—Это который закатил скандал в ресторане?— уточнил парень и присел на подлокотник широкого кресла.— Ну и ну.
—Павлик, я забыла номер сотового Кирилла, принеси мою записную книжку,— попросила Элина Евгеньевна из кухни.
—Я даже не знаю теперь, как быть,— вернулся Володарёв в комнату, исполнив просьбу родительницы.
—А как, из-за чего они повздорили?— недоумевал Молохов.— Неужели из-за квартплаты?..
—Симочка, ну, сядь, ну, куда ты собралась?— запричитала женщина из коридора, в котором зажёгся свет.
—В милицию,— всхлипнула девица и вновь заревела.
Парни вышли к ним с хмурыми лицами.
—Ты уезжаешь?— удивлённо обратилась к сыну Элина Евгеньевна, так никуда и не дозвонившись.
—Мам, отменить нельзя,— загудел Паша, словно отпрашиваясь. Вообще, Александр заметил в нём большие перемены. Ещё в мае юноша мог без спроса пропасть на несколько дней, уехать вместе с сектантами в соседний регион или на природу. Теперь же в нём поселился пай-мальчик, и это не очень нравилось Молохову.
—Лина Евгеньевна, нас люди будут ждать, нехорошо прям,— заступился за него Саша.— У вас, конечно, горе, но ведь этот Кирилл Константинович вам никем не приходится...
—А-а-а, бедный папа-а-а, бедный Валька-а-а,— завизжала Симона, в истерике чуть не рухнув на пол.
Женщина тотчас принялась её успокаивать и повела обратно на кухню.
—Давай-давай, живо,— поторопил Александр приятеля, пока дамы заняты своими делами. Если начать объясняться, это растянется ещё на полчаса. Меж тем до захода солнца остался драгоценный час.
Володарёв быстро нацепил ботинки, прихватил с вешалки зонтик, проверил в кармане пузырьки с розовым маслом и вышел в подъезд.
—Вот уж не думал, что этот мужик окажется настолько слабохарактерным,— рассуждал Павел, выдувая сигаретный дым в приоткрытое окошко «Мазды».— После того, как мы с мамкой оставили их разбираться возле кабака, он вроде умотал к себе. Детки его остановились в гостинице «Столичная». Ночью Симка услышала шум в соседнем номере. Пока собиралась, пока выбегала в коридор, её братца-то уже и забрали.