Лапти болотного князя
Шрифт:
Одно радостно! Хорошо, что Данила по своей обычной привычке врать, сказал, что скит находится рядом с деревней. Пусть теперь Князь и каскадер Андрей просто так полазят по окрестностям. Неожиданно я понял, что злорадствую, и хочу опередить их обоих. Гм…м… Я согласен был рассмотреть любое предложение Данилы насчет похода в скит через болото, там ведь Рублев.
Одно меня смущало, неправдоподобная легкость, с которой мы напали на след потенциального богатства. В реальной жизни так не бывает. За простой кусок хлеба приходится потеть и бороться, а тут такой кус, да еще с маслом и икрой, кладут тебе прямо в рот.
Даниле высказать сомнения? Смеяться – будет! Я – смолчал.
Глава 8. Утопленник
Дорогу, которую выбрал в обратный путь мой приятель, была поглуше и поболотистей. Но это его совершенно не волновало.
– Здесь раньше грузовики ходили и ничего, кое-где гать налажена, она вечная. Ты главное, езжай на всякий случай точно за мной, когда болота будем проезжать. Я дорогу знаю.
Чем хороша природа во всех ее проявлениях, так это тем, что когда растворяешься в ней, все земные тревоги моментально улетучиваются.
Мы уже проехали почти треть пути, когда Данила неожиданно остановился.
– Макс, скит там! За болотом!.
– Ну и что?
– Погоди, думаю!
Мой дружок, как Илья Муромец с известной картины Васнецова смотрел из-под руки вдаль. В одежде княжича он и правда был похож на былинного богатыря. Справа от нас расстилалось бескрайнее болото, поросшее кочками с чахлыми сосенками. Малодушная мысль шевельнулась во мне, утонем ведь. Мне показалось, что он угадал мои мысли и ободряюще заявил.
– Не боись, через час вернемся и ног даже не замочим! Жалко только коней придется здесь оставить. Но мы их к деревьям привяжем.
Я оглянулся по сторонам. От былой решительности не осталось и следа. Страх сдавил горло. Если мне сейчас отказаться от его предложения, он скажет, что струсил, а если молча уехать, то в какую сторону? Я только сейчас понял, что в лесу не могу ориентироваться.
– Ты что утонуть захотел?
– Где, в болоте? – удивился Данила. Он меня успокоил. – Да, я не об этом раздумывал, не бойся, я думал, что мы будем с Рублевым делать? Там ведь правда икона на стене висела. И бабка не подсказала, что это… Только перекрестилась на нее… Тьфу старая кикимора, теперь тащись по воде на тот край.
– Но ты же сказал, что мы даже ног не замочим.
– Сказал! – Данила посмотрел на меня, как на чумного, – хочешь на саночках кататься и не перевернуться? Так не бывает!
Честно говоря, я начал сожалеть, что влез в эту авантюру. Прокатиться захотелось, новые места посмотреть! Теперь смотри, хоть заешься, кругом одни болота и ничего более. Что я в них еще недавно находил такое прекрасное? Волны зеленые колышутся. Озера прозрачные зарастают. Ледники тают! Тьфу, идиот. Вот оказывается, как можно самому себе мозги запудрить. А теперь ни в зад, ни вперед, хоть волком вой посреди ставшего вдруг чужим, бескрайнего леса. Стой и жди, что этот стратег решит.
– Да тут близко. Где-то здесь под деревьями мы с бабкой две слеги оставляли… Слезай, – стал командовать мой дружок.
Я понял, что он принял окончательное решение. И как бы в подтверждение моей мысли, Данила заявил: – Если мы с тобой, этих двух артистов не опередим, они этот скит в два дня раскрутят.
Я усомнился.
– Но ты же пустил Князя по ложному следу. А каскадер Андрей, так тот вообще ни ухом, ни рылом.
Данила привязал коней к дереву и, вручив мне подобранную под деревом слегу, сказал:
– Если собаки взяли правильный след, их теперь ничем не собьешь.
– Какие собаки? – удивился я.
– Ты видал, как ханский пес – посол, по следу, за нами, точно вышел на деревню?
– Ну?
– Палки гну. Он в этот скит, может быть, еще раньше Князя доберется. У них, между прочим, у этих гробокопателей нюх, особенный. И плакал тогда наш Андрей Рублев. Вот тогда уж точно посол, продаст икону и будет греть пузо где-нибудь на Багамах, а в это время на его конюшне Великий Князь из шапки Мономаха станет кормить его коня. Или будет наоборот. Клянусь, один Князь, другого обязательно наймет, чтобы хвастаться перед друзьями, что у него на конюшне князь. Слазь!
Добил меня Данила. Во мне сразу проснулся частнособственнический инстинкт. Оказывается он намного сильнее страха, вот не знал. Икона должны быть только нашей.
– Пилить, надеюсь ее не будем? – спросил я Данилу.
Он обрадовался.
– Так ты идешь?
– Ага!
– Тогда раздевайся!
– Зачем?
– Чтобы одежду не испачкать!
Так я влез в эту болотную авантюру. Данилин княжеский наряд и мою одежду инока мы спрятали под деревом. Кто ни разу не ходил со слегой по колышущемуся под тобой травяному батуту, тому я советую никогда этого не делать. Это не Арбат, и не Тверская, и даже не обычная проселочная дорога. Когда мы тронулись, сначала под ногами пружинила трава и мох, затем появилась вода и намокли ноги. Но не это было самое страшное. Я начал выбиваться из сил, а мой дружок только и знал, что орать:
– Не отставай… Держись след в лед… Скоро дойдем.
Мы с ним гребли уже почти по пояс в зеленоватой жиже, когда впереди показался островок с чахлым кустом можжевельника.
– Перекур! – первым заорал Данила и бросился на сухую землю. Следом за ним и я вылез из болотной грязи. Бездонное синее небо простиралось над нами. Я упал на сухую траву, собираясь всласть передохнуть, когда у меня за спиной, с другой стороны островка раздался бульк. Болотные газы, мелькнула усталая мысль. Однако, когда я глянул на Данилу, мне стало нехорошо.
Глаза у него округлились и повылезали из орбит, а открытый рот, никак не мог закрыться и выбивал на зубах чечетку. От страха у меня мороз по коже пробежал. Что он там увидел? Я скосил глаза! Если змея, то куда с этой кочки денешься? Наконец я медленно, чтобы не потревожить земноводного гада, стал поворачивать голову. Боже мой! Что это? Не врал, оказывается Князь, про утопленников, по тысяче лет сохраняющихся в торфе без доступа кислорода.
На нас с Данилой, пуча глаза, смотрел из болота мертвец. Он и правда был похож на живого. Из тины торчала только его голова, да еще почему-то руки у него были вытянуты вперед, в сторону куста можжевельника. Он за него держался. Мне показалось, как две тысячи лет он вцепился в хилую ветку, так до сих пор и не может ее отпустить.