Ларец
Шрифт:
Не глядя на приоткрывшийся рот Нелли, Нифонт поволок труп в ковре к окну. Да что ж он такое делает?! А делал Нифонт между тем вот чего – взваливал отвратительный узел на подоконник. Взваливши, с силою толкнул: снаружи застучало и шмякнуло.
Сама не зная зачем, Нелли подлетела к окну. Стремительно, Нифонт отпрянул в сторону, как от огня, Нелли просунулась в оконницу. Тело тартарина валялось на дворе, раскинувшись бессмысленною куклой.
– Глядеть надо! Еще б чуток, и не ровен час до меня дотронуться, –
– Ну и что с того?
– Из каких же ты краев, когда не ведаешь того, что малый ребенок знает? – Нифонт поднял золотое украшенье, повертел, чтобы игра света отчетливей выявила рисунок.
– Да хоть бы из алеутских, – возмутилась Нелли. – Но в моих краях принято объяснять чужеземцу обычаи.
– Твоя правда, отрок, – Нифонт поднял глаза от украшения на Нелли. Глаза его были холодного цвету, похожего на легкий пепел, и черные зрачки головешками выглядывали из этого пепла. – Чего тебе растолковать, спрашивай.
Отрок?! Вот так кунштюк! Да вить вся Крепость знает, кто такова Нелли Сабурова! Сколько раз догадывались те, кто еще не был с нею знаком! Если он не знает, что Нелли Сабурова гостит в Крепости, отчего ж не поинтересуется, откуда взялся чужой отрок? Здесь вить нету чужих! Ну, не хочешь знать, так и не надобно.
– Его пришлось выкинуть в окно из-за того, что он через окно сюда пролез? – спросила она для начала.
– Глупости мелешь. Коли враг убит в доме, запрет есть выносить его через дверь.
– Почему? – не в шутку заинтересовалась Нелли.
– Мне неведомо, да и до меня уж давно никто того не знал. Старый то обычай, боле тысячи лет ему. Но оттого ль в России его забыли, что давно не убивали врагов? – Нифонт неожиданно усмехнулся, и словно бы крошечная искра вспыхнула на мгновение в головешках его зрачков.
– Боюсь, не от этого, – Нелли посерьезнела. – Там много чего забыто теперь такого, что к телу и душе, к соединяющей их нити касается. А откуда ты понял, что я из России?
– Догадался. На здешних не походишь.
– А отчего не спросишь, чего я здесь делаю?
– Без дела здесь российские не бывают. – Нелли не оставляло ощущение, что Нифонту трудно говорить.
– Тебе никто не рассказал, кто я?
– Со мною пустых разговоров не ведут.
Нелли хотела было спросить, почему до Нифонта нельзя дотрагиваться, но не решилась.
– А кого поранил ордынец? – поинтересовалась она вместо того.
– Меня, – послышалось из растворенной двери. В горницу легкою походкою вошел Никита Сирин.
Дорожный его сюртук, без того драный, был теперь рассечен на правом боку. Взрезанные края потемнели. Впрочем, глядел он молодцом, похоже, задело неглубоко.
– Задело неглубоко, – сказал Сирин. – Трое их свалилось
– А как же ты выбрался, Никита? – Нелли рада была старому знакомцу, тем паче разбавившему своим появлением компанию Нифонта, каковая пусть и не была неприятна, однако ж настораживала.
– Так они же и выпустили, – засмеялся Сирин. – Чаяли поди, спасибо скажу.
Нелли засмеялась тоже, однако ж Нифонт глянул на Сирина исподлобья – не весьма приветливо.
– Ну бой вокруг кипит, – Сирин покачал головою. – Покуда сидел взаперти, думал, скончанье дней наступило.
– А другие двое – в Крепости? – обеспокоилась Нелли.
– Куда ж им деваться. Да не тревожься зря, милое дитя, они уж ни на кого не набросятся. Там и валяются, возле темницы.
– Так ты их поубивал?!
– Вестимо. Не так уж и плохо для мирного москвитянина. Саблю выхватил у ближнего, бедняга от неожиданности опешил. Вот собственною саблей и прикончил, а затем второго.
В Сирине проистекла явственная перемена: убитый отчаяньем в предыдущую встречу, он теперь вновь походил на прежнего весельчака-студиозуса.
– Не думай, надежды не питаю, что меня теперь сии недоверчивые горцы отпустят с миром, – усмехнулся Сирин, верно уловил мысль Нелли в ее лице. – Но все веселей, что не столь глупо сгинул.
– Так тебя и должен я был к монгольцам везти? – хмуро спросил Нифонт. – Я вить ради того и в Крепость пришел – весточку мне примчали.
– Доподлинно не отвечу, но едва ли кого-то еще, – Сирин изящно поклонился.
– А орда-то сама пожаловала, – Нифонт, казалось, размышлял. – Верно, иначе с тобой решат теперь. Обратно в поруб можешь не ворочаться, но и не дури под переполох. Бежать-то отсюда все одно некуда, сгинешь в пути. А верней, опять догонят.
Еще одна странность, отметила Нелли. Что делать с Сириным, решали все взрослые мужчины наверное, а еще некоторые из женщин. Нифонт же говорил так, словно его решенье судьбы Сирина никак не касалось. Быть может, потому, что он был не в Крепости тогда? Но вить знали же, где искать, раз прислали вестового.
– А ты не в Крепости живешь? – спросила она.
– Нет.
– Мудреная штука, – Сирин присел на корточки и поднял золотую пластинку. – Рисунок сюжетной. Мне читывать доводилось, тамошние обитатели все больше узоры пишут.
– Ладно, недосуг мне теперь, – Нифонт скрылся в дверях. Похоже, сию фразу следовало принять за прощание.
– Пожалуй, и я тож поспешу, – Сирин поднялся с украшением в руках. – Небось и руки негодяя соглядатая в сей час не лишни. А ты меж тем погляди, милое дитя, картинка любопытная. Каналией буду, ежели из здешней жизни.