Ласковый голос смерти
Шрифт:
Я попыталась сосредоточиться, думая, что, возможно, он перестанет задавать вопросы, если я дам правильный ответ, но не могла вспомнить ничего, кроме уютной черноты и тепла, где все было хорошо, пока меня не вырвали оттуда и не привезли в это белое, шумное и холодное место.
— Ничего не помню.
— Вы выходили на улицу? Кого-нибудь встречали?
Его прервала медсестра. Пока она меня осматривала, он молча сидел и улыбался.
— Уже разговариваете, Аннабель? Рада слышать. Не хотите пойти прогуляться?
— Нет, —
— Может, ваш друг вас проводит?
— Да, — быстро сказал Сэм. — Я могу с вами немного пройтись. Хотите?
— Не знаю.
— Сегодня хороший день. Свежий воздух вам не повредит.
Сестра усадила меня в инвалидную коляску, хотя я вполне могла ходить. Возможно, она понимала, что, если бы не коляска, я могла бы просто выйти за дверь и уйти прочь.
Сэм выкатил меня через пожарный выход на один из окруженных зданиями четырехугольников. Даже если бы мне удалось встать, далеко бы я не убежала. Он усадил меня на солнце, и я откинула назад голову, наслаждаясь теплом. Легкий ветерок развевал мои волосы, жирные и грязные. Впрочем, если не считать их, сама я была вполне чистой — вчера меня заставили принять душ, и я стояла под водой, пока меня не увели.
— Там была радуга, — сказала я.
— Что?
— Я видела радугу. Последнее, что я помню. И ангела.
— Ангела?
Наверняка он понимает, что я выражаюсь образно, подумала я. Ангел был моим личным и не являлся никому другому. Для остальных ангел был лишь игрой моего воображения, и только я знала, что он настоящий. Только он мог все изменить, и именно он пришел ко мне, когда я особенно в нем нуждалась, когда мне было одиноко и грустно. Он пришел и показал верный путь. У Сэма явно не было своего ангела, и мне стало его жаль.
— Не настоящего, — сказала я, пытаясь его утешить. — Настоящих не бывает, вы же знаете.
— Почему вы решили, что это ангел? — спокойно спросил он.
— Рядом с ним я почувствовала себя лучше. Он забрал все плохое.
— Не помните, что он говорил?
— Он сказал, что со мной все хорошо, вообще все хорошо. Он сказал, чтобы я шла домой и ни о чем больше не беспокоилась.
— Он давал вам что-нибудь выпить или съесть?
Я рассмеялась и тут же закашлялась.
— Он не из тех ангелов.
— Боюсь, это недобрый ангел, Аннабель.
Я открыла глаза и, щурясь от яркого света, попыталась сосредоточиться на его лице. Впервые за последнее время я видела его по-настоящему и вдруг внезапно вспомнила, как встретила его возле больницы и сперва разозлилась, что он лезет в мои дела, но потом именно благодаря ему мне стало легче после случившегося с мамой. У него было приятное лицо, а глаза напоминали отцовские — они улыбались, даже когда он был серьезен. Хороший человек, подумала я. И добрый. Спасибо ему, что приходит меня
— В каком смысле «недобрый»?
Сидя на скамейке, рядом с которой стояла моя коляска, он взял меня за руку, лежавшую на коленях. Я почувствовала, как мою кисть крепко сжали его теплые пальцы.
— Что, если он лишь притворялся, что хочет вам помочь? Притворялся ангелом?
— Я ничего не знаю, — машинально ответила я.
— Но вы же знаете, где вы сейчас?
Я обвела взглядом окружавшие лужайку здания.
— Это больница, — сказала я. — Думаю, это больница.
— Верно, — кивнул он. — Вы здесь потому, что были одна дома и, похоже, ничего не ели и не пили четыре дня.
Смысл его слов до меня не доходил. Тогда я не чувствовала ни жажды, ни голода. Мне просто хотелось спать. Мне хотелось, чтобы все исчезло, хотелось остаться одной. Но ведь все изменилось? В лицо мне светило солнце.
— Мне сказали, что вы пытались умереть голодной смертью.
— Нет, неправда, — покачала я головой.
— То же самое ответил им и я. Я сказал, что вы были заняты расследованием, у вас было множество дел; да, когда умирает мать, всегда тяжело, но сами вы умирать не собирались. Вы ведь не пытались покончить с собой?
— Нет. Я просто хотела спать.
— Они думают, будто вы хотите покончить с собой. Потому вы здесь.
— Я просто хотела спать, — повторила я.
Сосредоточившись, я вдруг вспомнила кое-что еще.
— Да, он приходил, — сказала я.
— Кто? Тот человек?
Я раздраженно фыркнула:
— Нет, Фрости. Я помню, как он пришел… И сел у кровати. Спрашивал, почему я ему не сказала, что у меня депрессия.
— Он хороший человек, Аннабель. Он думает, что вам сейчас очень тяжело.
— Я даже не понимала, что именно так выглядит депрессия.
Нахмурившись, он наклонился вперед и уставился в землю.
— В том нет ничего постыдного. У многих бывает депрессия. Об этом нелегко говорить.
Я пристально посмотрела на него, вдруг подумав, отчего мне ни разу за те одинокие дни не пришла в голову мысль, что я могу никогда больше не увидеть Сэма.
— Когда вас выпишут, — сказал он, — можете пожить у меня, если хотите.
— Нет, спасибо, — машинально ответила я.
— Вряд ли они отпустят вас домой, по крайней мере в ближайшее время. А если вы станете жить у меня, вас могут отпустить раньше. Мы будем вам рады, даже если вы все время будете ворчать и скандалить.
— Спасибо! — сказала я.
— Пожалуйста.
Я невольно улыбнулась.
— Жена моего отца, Айрин, — хороший повар. И еще она профессиональная сиделка, так что с ней вам ничто не грозит. Ей уже не терпится начать вас кормить. Ей нужен подопытный кролик.
— Вы этим пытаетесь меня заманить?