Ласковый голос смерти

Хейнс Элизабет

Нас разделяло около ста ярдов, когда лед треснул. Я увидел ужас на ее лице, услышал крик, прежде чем лед треснул еще раз и поддался. Девушка провалилась по грудь — к счастью, там было неглубоко, — но все равно она судорожно цеплялась за край полыньи, не зная, как выбраться.

— Я иду, не бойтесь! — крикнул я, как будто от этого ей стало бы легче посреди ледяного озера.

Сбросив шерстяное пальто, джемпер, который мама связала мне на Рождество, и рубашку, я скрепил их рукавами. Длины не хватало, так что пришлось снять и майку. И все это время я видел, как синеет ее лицо. Наконец

я велел ей намотать конец на руки, после чего вытащил ее на берег.

Мы оба дрожали, — естественно, она сильнее меня. К тому времени собралась небольшая толпа, в том числе мой брат Том, который пришел узнать, куда я подевался. Он отдал мне свое пальто, а кто-то еще снял свое и накинул на девушку.

Ее забрали в больницу, но ничего страшного с ней не случилось. Ей даже удалось вернуть шарф в шкаф матери, прежде чем его пропажу обнаружили бы.

На следующий день я зашел к ней перед возвращением на корабль, и она сказала, что я спас ей жизнь. Мне лично это не казалось чем-то серьезным, — в конце концов, что мне еще было делать, не оставлять же ее погибать? Но к тому времени я уже успел рассмотреть ее прекрасные большие серые глаза и ямочки на щеках, когда она улыбалась.

Мы поженились в сорок третьем, когда наш корабль в очередной раз зашел в порт. Свадьба была быстрой: я в форме, она в пальто, которое одолжила у подруги, и в чудесном голубом шарфе, переданном ей мамой.

Ви умерла за год до нашей бриллиантовой свадьбы. Мы собирались устроить большой праздник вместе с нашей дочерью Сьюзен и всей ее родней из Австралии, но к весне оба поняли, что Ви столько не протянет. Она сражалась изо всех сил, но в конце концов случилось неизбежное. Она умерла, держа меня за руку, дождливым мартовским днем.

Я поцеловал ее на прощание и пошел домой.

Вы ведь хотите знать мою историю? Что ж, моя история закончилась в тот день, когда я оставил мою Ви в больнице. После этого случилось многое, но оно уже не имело значения. Ничто больше не имело значения.

На похороны приехала из Австралии Сьюзен. Она побыла две недели, а потом улетела обратно. Я знал, что она не вернется в Англию до моих похорон, а может быть, даже и на них, — в конце концов, я все равно об этом не узнал бы.

Аннабель

Мамины похороны состоялись через одиннадцать дней после того, как я вышла из больницы. Устроить их мне помог Сэм: он разузнал цены в других похоронных конторах, а затем занялся организацией еще до того, как я вновь стала нормально соображать. Он не хотел, чтобы я шла в ту самую контору, где, как я теперь понимала, все и случилось… Где я встретила ангела, кем бы он ни был на самом деле.

Айрин помогла мне одеться, одолжив черную юбку и кашемировый свитер. Я думала, свитер не подойдет, но он, к моему удивлению, оказался достаточно просторным.

— Как насчет косметики? — спросила она. — У тебя такое красивое лицо…

— Никогда об этом не задумывалась, — ответила я.

— Пойдем со мной.

Я уже понимала, что спорить с ней не имеет смысла. Она провела меня в комнату в передней части дома, где усадила на край двуспальной кровати и начала суетиться над моим

лицом, пока я сидела с закрытыми глазами.

— Стоит подкрасить губы, и я сразу чувствую себя лучше, — заявила она.

Мне всегда казалось, что косметика лишь придает мне неопрятный вид, но говорить ей об этом я не стала. Пусть делает что хочет.

— Вы очень добры, — сказала я. — Что вы подумали, когда Сэм сказал, что я буду у вас жить?

— Меня это нисколько не удивило, — рассмеялась она. — Сэм много о тебе рассказывал и очень за тебя волновался, пока ты была в больнице.

— Правда?

— Конечно.

— Не понимаю, зачем ему это?

Айрин копалась в своей косметичке. Я с любопытством взглянула на ее сумочку — зачем одному человеку столько косметики? Зачем она вообще нужна?

— Думаю, Аннабель, вы с ним похожи. Знаешь, он так грустил, когда умерла его мама. Он очень ее любил, и ему потребовалось немало времени, чтобы пережить потерю.

— Я думала, он просто хотел докопаться до сути всей этой истории.

Айрин нахмурилась. Красивая, подумала я. Моложе Брайана. Интересно, сколько ей лет?

— Нет, наш Сэм вовсе не такой. Он хороший журналист, но и очень высокоморальный человек. Он считает, что может тебе помочь, потому так и поступает. Таких, как Сэм, — один на миллион.

Она отодвинулась, открывая мне зеркало. Я улыбнулась отражению, совершенно не похожему на меня.

Вернувшись к себе в комнату, я нашла на полу у кровати белое перышко — весточку от мамы, знак того, что она здесь, со мной. Возможно, ей даже понравилось, что Айрин обо мне заботится. Мне вдруг стало легко и спокойно. Порой я сомневалась, что все еще верю в ангелов, и, возможно, не ожидала именно сейчас увидеть знак. Но он был тут.

На похороны пришли несколько человек из местного клуба и сосед Лен, без жены. К моему удивлению, пришла и Кейт, сказав, что Фрости тоже собирался, но в последний момент у него нашлись какие-то неотложные дела. Естественно, присутствовал Сэм. Он следовал за мной словно тень, и я подумала, что, если так будет продолжаться, он начнет действовать мне на нервы.

Даже при всем при этом в крематории царила жуткая пустота. После смерти тети Бет мама вела столь уединенный образ жизни, что мало кто ее знал, а тем более мог назвать подругой. Для меня это стало шоком, и, что еще хуже, я начала понимать, что и сама иду к такому концу. Сколько народу пришло бы на мои похороны? Вероятно, не больше, чем на мамины. И с каждой минутой становилось все страшнее при мысли, что я была так близка к смерти.

Церемония в крематории началась с трехминутным опозданием, и на всем ее протяжении Сэм держал меня за руку. Вряд ли они были не слишком пунктуальны — скорее, ждали, не придет ли кто-нибудь еще. Собственно, говорить особо было нечего. Я не решилась выступить перед публикой, даже столь немногочисленной, и потому священник лишь прочитал трогательный панегирик, который я написала с помощью Сэма.

Пока не стихли слова речи, я не сводила взгляда с гроба, пытаясь вспомнить маму такой, какой она была много лет назад, и неуважение, с каким я к ней относилась, будучи подростком. Наверняка тогда она меня ненавидела.