Лаура - королева призраков
Шрифт:
Сердце ее бешено стучало от выплескивающегося наружу восторга. Глаза горели веселыми красными огнями. Она снова могла летать! Летать!!! Не знающим чувств призракам дано понять безудержную радость полета. В полете вся жизнь призрака, вся суть ее, все существование. И королева летела на крыльях ветра, чувствуя его пронзительный напор и леденящую свежесть.
В этот миг вся переплетенная конструкция обрывков мыслей, нечетких умозаключений, робких предположений и догадок выстроилась в четкую концепцию.
В каждом человеке есть свой мир. Он может быть замкнутым или открытым, узким или широким, залитым солнечным теплом,
Поглощенная этим открытием, королева даже увидела перед собой бесконечный, всеобъемлющий мир, родившийся посредством слияния всех человеческих душ.
Восхитившись его красотой и безграничностью, она не могла и не хотела замечать глухие каменные стены, отгородившие испуганных, бездонные, все увеличивающиеся трещины, пролегшие через только что соединившиеся участки, зловещие черные области, которые, образуя острые углы, пробиваясь вперед с помощью силы, коварства, ненависти, обмана и жестокости, поглощали обширные куски чужих территорий, не умевших сопротивляться.
Но Лаура не вглядывалась в деревья, а видела лес. Сверкающий миг вознес ее на неописуемые высоты. Воспаря над колкими мелочами, болотами повседневности и пропастями горя, она словно смогла разглядеть конец неведомого пути. Итог, смысл, надежду! Точку, дорога к которой вела через дремучие леса, неприступные горы, непроходимые пустыни и коварные лабиринты с хитрыми ответвлениями, уводящими в безвыходные тупики. Она улыбнулась, ибо и у нее теперь имелась своя собственная улица, которая могла влиться в чей-то мир и стать его неотъемлемой частью...
... Напряжение потихоньку улетучилось из меня, но покой опять где-то задержался в пути. Какая-то незавершенность занозой сидела в сознании. Слишком уж долгой была подготовка к генеральному сражению, и слишком уж быстро и просто оно произошло. Конечно, оставалась еще версия, что время, отведенное мне некими сверхъестественными силами истекло, и они благополучно подтолкнули меня к хэппи-энду. Впрочем, за окном мелькнули загадочные тени, и я судорожно вздохнул от неожиданности. По ту сторону окна к стеклу прилепились королева в своем ужасающем величии и Ыккщщер, посверкивающий злобными, такими привычными уже глазками. Мои пальцы едва сдвинули от волнения тугие шпингалеты и распахнули окно, впустив призраков внутрь. И вновь, в который уже раз я утонул в бездонных глазах королевы. Ее мягкие, теплые пальчики отыскали мои вспотевшие от волнения ладони, обхватили их и крепко вцепились. Зазвучал дивный, пронизывающий голос. В голове все поплыло и я не уловил смысл ни единого слова. Впрочем, в словах сейчас не было смысла...
... Лаура все еще не могла перевести дух от захватывающего виража, который они с Ыккщщером закрутили над крышей. Но полет уже улетучивался из памяти, глаза не в силах были следить за окружающей обстановкой. Стены растворялись, исчезали в небытии. А перед королевой возник и взметнулся вверх город.
За городом полыхал закат, и крохотные силуэты домов сливались с черными кронами
Небеса настолько сверкали, что все земное казалось беспросветно-угольным с редкими вкраплениями желтых окон и разноцветной неоновой рекламы. Из бесконечности тянулась ниточка редких фиолетовых бус с желтыми отсветами по краям. Это фонари праздновали свое время. Гигантские небоскребы неподалеку сливались своими силуэтами с чернотой неба. По ним тянулись ровные полосы окон, прерываемые потухшими фрагментами. Но город не обрывался вдали, он рос и ширился вокруг Лауры. От света этой многокрасочной гаммы королева успокоилась окончательно. Здесь она чувствовала себя бесподобно хорошо, словно очутилась в таком месте, где были собраны самые прекрасные кусочки самых прекрасных миров.
Лаура и не могла чувствовать себя иначе, потому что это был Его город.
Улицы пустовали, но дома приветливо светили разноцветными окнами. И люди, конечно же, ходили по этим прекрасным дорогам, но не здесь и не сейчас. По невидимым глазу окраинам тянулись заросли кустарника, постепенно переходящего в лес. И Лаура узнала его. Все это она уже видела давным-давно в потайной комнате, куда доступ разрешен всего один раз. Только тогда на этом месте чернела бездонная пропасть, яма отчаяния, а сейчас вырос удивительный город.
Закат догорал, и ночь все плотнее захлестывала новостройки. Вечная гостья темного времени суток на сей раз одарила хозяев не ужасом, не страхом, не безысходностью, а лишь тихим блаженством, от которого приятно подрагивает что-то неведомое в самой глубине мозга, и ты наконец понимаешь, что жизнь очень интересная штука. И жить можно. И можно жить хорошо и счастливо...
... Я внезапно увидел перед собой не знакомый с детства шкаф, и не раздвижное зеркало, и не пару великолепных кроватей. Ровные досочки аккуратно покрашенной в нежно-голубой цвет изгороди прятались в дебрях, нахально высовывающихся за отведенную им территорию. Поодаль от света фонаря изгородь темнела и окончательно сливалась с чернотой кустов. Под ногами оказалась ровная, усыпанная серыми камешками дорога. Подступавшая тьма скрадывала четкие контуры окрестных предметов, но светлые окна, манящие желтым светом и фигурные фонари, лучившиеся сиреневым сиянием, вселяли твердую уверенность, что я попал туда, где меня давно ждали и готовы приветливо встретить. Кварталом выше одноэтажные домишки сменялись стандартными кирпичиками высотных зданий. А дальше начиналось нечто знакомое, но никак не узнаваемое, словно увиденное в давнем сне.
Многоэтажки соседних кварталов поражали многообразием оттенков света, выплескивающегося из квартир. Похоже было, что неведомые жители расхватали новогоднюю гирлянду, а затем выбросили свои стандартные бледно-желтые светильники и вкрутили на их места новогодние лампочки. Вдалеке над высокими крышами сияли розовые прожектора причудливого каркаса телебашни, ничуть не похожего на тот, вокруг которого мне довелось кружиться совсем недавно (или давно? Не помню...). Взглянув на нее, я вдруг догадался, что угодил в самый центр своего мира. Вот только...