Лаура - королева призраков
Шрифт:
Слева от трона солидно восседал увенчанный короной спрут - главный министр при дворе. Справа крутился в воздухе сгусток, напоминающий устремленную вверх каплю с рваными краями. Должности он никакой не имел, зато постоянно сопровождал свою королеву.
– Послушай, Ыккщщер, - обратилась к нему Лаура, - как ты находишь мир после нашего трехсотлетнего отсутствия? Не правда ли, он очень изменился?
– Очень, очень, - изогнулся черный рот призрака, и огромная белая капля описала изящную дугу вокруг трона. Пронзительный голос Ыккщщера составлял разительный контраст с магическим тембром королевы.
–
– королева повернулась к спруту.
– Как ты думаешь, к лучшему или к худшему такие изменения?
– Трудно сказать, повелительница, - шелестящий голос белого чудища пробежал по залу.
– Он, несомненно, стал интересней. Чего стоят только живые огни! Но нам следует прежде всего позаботиться о себе. Я не заметил там ни единого замка, пригодного для жилья.
– Какому числу удалось задержаться?
– королева вскинула голову.
– Там осталось гораздо меньше твоих подданных, королева, чем мы рассчитывали, пробивая дорогу. Их число - семнадцать.
– Достаточно ли этого для исполнения миссии?
– Нет!
– Желвин выдержал должную паузу и добавил.
– Но они смогут подготовить первый плацдарм в положенное время. А второй мы построим с твоей помощью, повелительница.
– Что же, - улыбнулась королева и ее верхние клыки весело сверкнули, отражая свет астекса, - мы не зря побывали там.
Про себя королева добавила: "И я тоже". Закрыв глаза, она вновь увидела чужой мир, коробки домов, яркие, нечадящие огни, так не похожие на бледные лучи, порой пронизывающие их призрачный мир, и странные сооружения, которые Желвин назвал "живыми огнями". Они напоминали самодвижущиеся повозки, с тихим рычанием плавно ползущие по серым, плотно укатанным дорогам.
Лаура, побывавшая в тысячах иных миров, никогда не встречала подобных этому.
Да и мир людей триста лет тому назад выглядел совсем по-другому.
– И все же, куда исчезли замки?
– недоумевал Желвин.
– Может, их еще просто не успели построить?
– предположил Ыккщщер. Когда три сотни лет назад я объявился там, то не увидел ничего, кроме скопища деревьев.
Тогда мне пришлось быстренько ретироваться оттуда и прорываться на северо-западе.
– Да, - согласился с ним Желвин.
– А какие там строили замки! Просто не представляю, за что сумели уцепиться наши семнадцать героев? Как можно жить в обычных каменных коробках?
– В сущности наш дворец - такая же коробка, - не согласилась с ним королева.
– Если убрать украшения, подровнять стены, отбросить башни, выступы и главные ворота, то останется просто каменный прямоугольник. Больше меня заботят огни.
– Живые?
– уточнил Желвин.
– Любые. Я никогда не видела ничего подобного. Это уже что-то новенькое.
– Все новое - просто хорошо забытое старое, - проверещал Ыккщщер.
– Действительно, - пробормотал Желвин.
– Теперь я припоминаю, что во времена королевы Беатрикс существовали лаборатории, где алхимики, заманивая грозовые тучи, обрабатывали их и получали световые шары. Затем их сажали на выступы стен и три-четыре дня, а то и неделю освещали самые темные закоулки, не пользуясь ни фейерверком, ни световыми пирамидками, ни зеркалами.
– Почему же в нашем
– недовольно вскричала Лаура.
– Я даже не знала, что такое возможно.
– Знание процветало, пока к нам не ворвался тот страшный, взрывающий мир, - объяснил Желвин.
– Главная лаборатория погибла, а остальные объединили свои усилия, чтобы замкнуть наше пространство. Но летописи знаний погибли в огне пожаров. Уцелевшие алхимики стали вариться в собственном соку и вместо расширения знаний ограничились догмами, что привело к развалу. Последняя лаборатория исчезла при королеве Урсуле.
– Неужели теперь все потеряно?
– вмешался Ыккщщер, появившийся на свет уже после прихода Лауры к власти. Поэтому он знал неизмеримо меньше , чем первый министр.
– Тех знаний пока не вернуть, но у нас остались метавременщики, чувствующие законы времени, мироподвижники, знающие пути движения миров, волшебники, прокалывающие расстояния и держащие связь с тайными силами. И наша надежда - кольцевики, ищущие связующие нити и стержни миров.
– Именно, надежда, - грустно кивнула Лаура.
– Замкнутый мир неизбежно погибнет. В случае неудачи я буду вашей последней королевой.
– Не беспокойся, повелительница, -Ыккщщер принял величественную позу. Нам удастся связать миры в кольцо. Только какой из них станет третьим звеном?
Да, чтобы образовать кольцо, требовался еще один мир, лежащий рядом. Лаура хорошо знала это, ибо тысячи лет несчетное количество разговоров велось на тему кольца.
– Что говорят мироподвижники?
– спросила она у Желвина.
– Они рекомендуют мир умерших, - ответил министр.
– Из него легко можно проникнуть в мир людей. Два-три раза в столетие там происходят спонтанные проколы, забрасывая случайных прохожих то в один, то в другой мир, донельзя пугая обывателей с обеих сторон. Да и от нас туда ведет самая короткая дорога.
Я спасся только потому, что во время катастрофы находился не в свите королевы Беатрикс, а в мире умерших с дипломатическим визитом. Кроме того, предчувствуя наступление перемен, я приказал сделать у границ с ними тонкую перегородку.
– Пусть будет так, - согласилась королева.
– Но кто знает, что произошло в том мире за сотню тысяч лет?
– Метавременщики утверждают, что время там течет гораздо медленнее, чем у нас.
Лучшего варианта и быть не может.
Лаура молча кивнула и задумалась. Теперь она видела перед собой не коробки домов, и даже не живые огни. Перед ее взором стояло лицо. Бледное лицо с испугом в глазах, встретившихся с ней взглядом. Оно глубоко запало в память.
Противоречивые чувства проснулись в королеве. Но выкинуть его из памяти Лаура почему-то не хотела. Более того, она вновь желала увидеть это лицо воочию и сказать его обладателю... Сказать? Что сказать? Лаура еще не знала. У нее пока не было слов, но они уже почти родились, готовились вспыхнуть в ее сознании.
Желвина более заботили живые огни. Поразмыслив, он представил себе четырехколесную колесницу, катящуюся под гору, и установил на нее четыре спицы со светящимися шарами - два обычных впереди и два красных позади. Вот только окраска шаров в красный цвет казалась уж слишком нереальным делом.