Лавка кошмаров: Тайна зеленой вазы
Шрифт:
Складная лестница, ведущая с чердака на открытую галерейку второго этажа, была такая скрипучая и шаткая, что друзья не знали даже, чего опасаться больше: того, что их услышат, или того, что они полетят вниз вместе с лестницей. Ко всему прочему, Драко — из вредности или и в самом деле нечаянно — то и дело наступал Гарри на руки. Наконец они спустились и крадучись двинулись уже по настоящей лестнице в гостиную.
Гарри было удивительно смотреть на дом, точь-в-точь такой же, как и его собственный, только абсолютно пустой и как будто заброшенный. На стенах осыпалась штукатурка. По углам лежали сухие листья, кое-где белели пятна птичьего помета. Кто-то уже успел разрисовать стены непристойными рисунками
— Ну и где твое секретное хранилище? — ядовито поинтересовался Драко.
Гарри в растерянности озирался. Его взгляд, бездумно скользивший по стенам, упал на грубо намалеванное красной краской любовное признание. Драко тоже взглянул на него.
— «П плюс М равно любовь», — прочел Драко. — Гляди-ка, Поттер: наши инициалы! Может, это знак, м-м-м? — он игриво пихнул Гарри локтем.
Тот встрепенулся.
— Знак, говоришь? — переспросил Гарри. — А ведь точно! Молодец, Малфой! В Книге было сказано: «Распорядись им, как подскажет тебе сердце» — как подскажет сердце, понимаешь? Вот же оно, сердце! — и Гарри хлопнул ладонью по красному сердечку рядом со знаком равенства.
Тут послышался тот же металлический скрежет, какой мальчики уже слышали перед тем, как исчезли те двое из Министерства. Пол под Гарри и Драко мелко задрожал, дернулся, будто бы сдвинулся с места, — и вдруг разверзся у них под ногами, да так быстро, что друзья даже не успели толком испугаться. Гарри и Драко полетели в темноту.
Они приземлились на что-то мягкое, холодное и скользкое. Драко сразу же вскочил на ноги, а Гарри сидел на полу, держась за голову, и стонал. Он не ушибся — просто у него снова разболелся шрам. Было темно — хоть глаз выколи, а Драко, как назло, выронил палочку. Надеясь отыскать ее, он наклонился и принялся шарить руками по полу, но в тот же миг почувствовал, что его ладоней касается что-то чешуйчатое, гибкое…
— Гарри… — произнес Драко дрожащим голосом. — Гарри, тут змеи… Боггартова куча змей!
Гарри зажег палочку. И верно: змеи — толстые, тонкие, большие и не очень — так и кишели вокруг. Они ползали у ног Драко, шипели, приподнимая тупоносые головки, тыкались в гладкую прозрачную стену хранилища и обвивали сверкающий темно-зеленый постамент, на котором поблескивали золотисто-зеленые вазы… Вазы едва заметно вибрировали. Их гудение то усиливалось, то затихало, и одновременно с ним то усиливалась, то стихала головная боль Гарри.
Одна из змей, красивая, с переливчатой синей чешуей, подползла к Гарри и ткнулась мордочкой ему в руку.
— Уйди отсюда, мне не до тебя! — неожиданно для самого себя прикрикнул Гарри на змейку — головная боль казалась ему сейчас страшнее всех змей на свете.
Синяя змейка словно бы поняла его и послушно уползла. Гарри готов был поклясться, что вид у змейки был очень расстроенный, — на какое-то мгновение ему даже стало совестно за то, что он ни за что ни про что ее отругал.
— Вот это да! — Драко подбежал к Гарри (сплошной ковер змей схлынул вслед за синей змейкой, освобождая Малфою дорогу). — Ничего себе! Поттер, почему ты никогда мне не говорил, что ты — змееуст?
Гарри непонимающе посмотрел на друга.
— С чего ты взял, что я змееуст? — удивился он.
— С чего?! Да с того, что ты только что говорил на змеином языке! — сообщил Драко в полнейшем восторге.
— Я говорил на змеином языке? — от боли Гарри было трудно не то что думать, а даже дышать.
— Да! Говорил! И хватит переспрашивать, — Драко опустился на пол рядом с Гарри. — Поттер, неужели ты и правда не знал, что умеешь разговаривать со змеями? Хорошо еще, твой скрытый талант проявился так вовремя, —
Гарри всё кривился от боли.
— Сдается мне, это вовсе не мой скрытый талант, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — а талант Волдеморта. Он же был змееустом. Наверное, в нашей вазе была заключена именно эта часть его магической силы — похоже, способность говорить со змеями и есть тот самый великий Дар, о котором говорилось в Книге.
— Что-то этот Дар не кажется мне таким уж великим, — заметил Драко.
— Между прочим, Малфой, этот Дар только что спас нам жизнь!
За прозрачной стеной хранилища послышались голоса. Драко юркнул за сверкающий постамент и утянул за собой Гарри, заставив его погасить палочку. К хранилищу приближались чьи-то шаги. Вскоре Гарри и Драко завидели свет нескольких палочек, а еще через какое-то время смогли разглядеть с полдюжины людей в министерской форме. Их возглавлял светловолосый молодой человек — его молочно-белое, покрытое смазанной сыпью бледных веснушек лицо показалось Малфою знакомым. Приглядевшись, Драко узнал:
— Это сын мистера Крауча с папиной работы, Барти Крауч-младший, — шепнул он Гарри.
Шестеро человек во главе с Барти Краучем остановились у прозрачной стены хранилища. Тут Гарри и Драко увидели седьмого, которого они тащили за собой: высокого, мертвенно-бледного, с сосульками грязных черных волос, с темными провалами глаз на страшно исхудавшем лице, заросшем неопрятной щетиной. Двое конвоиров поставили черноволосого напротив сверкающего постамента, и Крауч-младший приказал:
— Прочтите заклинание, мистер Снейп, — («Северус!» — прошептал Гарри), — возродите великую мощь Темного Лорда — и мы пощадим вас.
— Вы не ведаете, о чем просите, — глухо отозвался Снейп, подняв голову, и из-под спутанных волос сверкнули его пронзительные горящие глаза, — как не ведаете о том, что ваша судьба уже решена.
Лицо Барти Крауча, и без того неприятное, перекосилось от ярости.
— Всё упорствуешь, глупец?! — выкрикнул он, выхватывая палочку. — Еще не довольно с тебя Круциатусов?! Круцио!
Северус рухнул на колени, не издав ни звука, но Гарри ощутил, какая невыносимая мука пронзила всё его тело. Содрогаясь от боли, — своей или Северуса, Гарри не знал, — он трясущимися руками раскрыл Книгу и твердо, властно произнес первое слово. Барти Крауч и его подручные замерли в изумлении. Единожды зазвучав, голос Гарри набирал всё большую силу — как тогда, зимой, в лавке, когда Гарри впервые познал власть Книги; но на этот раз ее мощь не причиняла ему страданий. Напротив, Гарри чувствовал, что с каждым звуком, с каждым словом, с каждой фразой высвобождает нечто, томящее его и терзающее изнутри. Вазы дрожали, точно стремились навстречу его зову. Жгучая боль пульсировала в голове Гарри, шрам болел нестерпимо. Чувствуя, что силы его покидают, Гарри договорил последнее слово — и рухнул грудью на раскрытую Книгу.
В то же мгновение все вазы взорвались с пронзительным звоном. Хранилище озарилось фантастическим зеленым светом. Осколки на один долгий миг повисли в воздухе — и полетели в стеклянную стену. Уже теряя сознание, Гарри увидел, как стена осыпается — и зеленое сияние, вырвавшись на волю, заливает искаженные ужасом лица Барти Крауча и его приспешников.
========== Эпилог ==========
Щеку и плечо Гарри ласкало приятное тепло. Лучи солнца проникали в окно его комнаты, и наивные синие, зеленые и желтые паровозики на обоях перемежались пятнышками солнечных зайчиков. Прохладный ветерок колыхал легкую штору. Снаружи доносились голоса соседских ребятишек, играющих на улице. В ярко-зеленых, умытых дождем древесных кронах перекликались птицы. Гарри приоткрыл глаза и огляделся, щурясь от солнечного света.