Лавка «Любовные снадобья»
Шрифт:
В спальне она осмотрела фронт работы. Лиза, может, и была неумехой, но зато никогда не сдавалась. Вот, например, экзамен по вождению. Никто не верил, что она сдаст, а она всем утерла нос. Села в машину к инспектору, улыбнулась, а дальше… В общем, когда Лиза проехала везде, где нужно было проехать, и вернулась на исходную точку, дядька-инструктор превратился в дедушку – так у него тряслись руки, а в волосах, кажется, появился белесый клок. Он даже Лизу не обматерил. Видно, дар речи потерял. Правда, отправил на пересдачу. Она и пришла. И снова
Поэтому и с уборкой она справится. Не отступит.
В комнате пока что было единственное яркое пятно – отчищенный Лизой шкаф. Все остальное вызывало желание сбежать куда подальше. Может, к Дамми Симплтону напроситься погостевать? У них наверняка в доме чистота! Вот мымриня обрадуется!
Хохотнув, представляя лицо Каприсии Симплтон при виде явившейся с чемоданом Лизы, девушка принялась за дело.
Для начала она стащила с кровати какую-то ветошь – видимо, покрывало, и все, что было под ним, оставив лишь один матрас. Он вроде бы выглядел прилично и даже казался чистым. Все простыни Лиза выволокла во двор, потом придумает, куда их деть.
Пока Лиза протирала деревянные поверхности кровати, стоявших тут же кресла, комода и столика, в голове свербила надоедливая мысль: в этом доме все было до неприличия грязным и ветхим. Взять хотя бы покрывало. Не могло оно за десять лет так истлеть. Ну ладно пыль. Ее всегда и везде полно, но все равно. Дом стоял закупоренным десять лет. Откуда бы взяться такому количеству грязи? Как-то все это было подозрительно.
За размышлениями Лиза не заметила, как спальня преобразилась: на комоде стал отчетливо виден рисунок в виде все тех же цветущих вьюнков, что и на платяном шкафу, кровать заблестела темным деревом, подоконник засиял белизной. Вот еще одна странность! Рамы были, а стекол нет! Зачем тут рамы со шпросами, но без стекол? Что за чертовщина такая.
Лиза подергала ящики комода, но они были заперты: посреди каждого виднелось отверстие для ключа. Только ключика у Лизы-то и не было.
Лиза посмотрела на проделанную работу. Красота! Оставалось только помыть пол и что-то определенно нужно делать со стенами: они как были серыми и в паутине, так и остались. Паутину она, конечно, шваброй смахнет, но такой толстый въевшийся слой плесени в бумажные обои Лизе ни за что не вычистить. Может, содрать их к едрене фене или к этому – как его? – к Вечному Пращуру!
Вдруг за дверью спальни мелькнуло что-то рыжее-пушистое. Пронеслось аки молния. Врешь – не уйдешь!
– Мать твою за… Тьфу! – выругалась Лиза. – Бабушку твою за ногу!
Из коридорчика раздался треск. Повеяло дымком.
– То-то же, – довольно потирая руки, улыбнулась Лиза.
В проеме двери появилась недовольная Корнелия. Она была какая-то взлохмаченная. В
– Где это ты сеновал нашла? – поинтересовалась Лиза.
– Много будешь знать, к Вечному Пращуру отправишься, – съязвила Корнелий и тут же, зевнув, добавила: – Раз тебе больше ничего не нужно…
– Не-не-не! – Лиза ухватила за шкирку девушку, когда та начала крутиться, чтобы снова обернуться кошкой. – Не так быстро, дорогуша.
– Пусти, – совершенно по-кошачьи пискнула Корнелия.
– Пущу, когда ответишь на все мои вопросы.
– Отвечу-отвечу, только отпусти. Шкурку больно.
– Шкурку ей больно, – фыркнула Лиза, но примирительно добавила: – Молока хочешь?
– А чего покрепче не наколдовала? Не люблю молоко, – одергивая платья и поправляя рыжие кудри, объяснила Корнелия.
– Да что ты за кошка такая, – закатила глаза Лиза.
– Я не кошка, вернее, кошка, но не совсем.
– Знаю-знаю, ты мой фамильяр.
– А значит, твое отражение, – растянулась в улыбочке Корнелия и пошла к лестнице. – Давай хоть молока.
Они спустились в лавку, и рыжая тут же набросилась на еду. Да с такой прожорливостью Лизе запасов и до завтра не хватит! Однако отнять она постеснялась, а точнее понадеялась, что, налакомившись, Корнелия соизволит-таки ей помочь.
– Почему дом такой грязный? – осторожно спросила Лиза.
– Так десять лет никто тут не жил.
– Все равно, – мотнула головой Лиза. – Не мог он так выгрязниться всего за десять лет. Тем более все ставни были плотно закрыты.
– Твоя бабка постаралась, – призналась Корнелия.
– Колдонула?
– Ага. Перед смертью все тут пылью-коростой укрыла, паутиной-слизью обвила.
– И зачем это? – нахмурилась Лиза.
– А чтобы Симплтоны дом к рукам не прибрали, – ответила Корнелия, засовывая очередную виноградину в рот.
– А они хотели?
– Конечно. Мэриня всю жизнь зарилась на «Любовные снадобья». Сама пыталась зелья варить, только ничего у нее не вышло. Не колдовница она.
– Она потребовала за две недели лавку в порядок привести и открыть, – вздохнула Лиза.
– Так приводи. Дел-то на щелчок пальцев.
– Это как это?
– Да вот так! – Корнелия щелкнула пальцами, и тут же посреди лавки появился ярко-красный пуфик, на который она и уселась.
– Обалдеть, – протянула Лиза. – И что, я тоже так могу?
– Ты же Кортни, – мурлыкнула Корнели и погладила живот, довольно заурчав. Кошка!
– А если нет?
– Как это нет? – фыркнула рыжая. – Кортни-Кортни!
– Но я ничего не умею. Сроду не колдовала, – воздохнула Лиза.
– За обман в Сансторме могут и в темницу посадить, или за великую водину сослать.
– Это куда это? – ахнула Лиза.
– Отсюда не видно, – махнула рукой Корнелия и потянулась, грациозно выгибая спину.
– Так я и не обманывала никого. Сразу сказала, что меня не за ту приняли.