Лазарь
Шрифт:
– А она ничего не прислала, да?
– Не прислала, – рассмеялся Йона.
– Подросткам нравится, когда о них заботятся, а не когда их в чем-то подозревают… не доверяют им.
– Знаю. Просто я мыслю как полицейский – ничего не могу с собой поделать.
Они еще посидели за столом – в бокалах осталось немного вина. Разговор пошел о садовом хозяйстве Валерии и о двух ее сыновьях.
За окном кухни окончательно сгустилась тьма. Йона поблагодарил за ужин и стал убирать со стола. Валерия смущенно
– Показать тебе, где гостевая?
Звякнула лампа – Йона, вставая, ударился о нее головой. По скрипучей лестнице они поднялись в узкую комнатку с глубокой оконной нишей, и Йона остановился на пороге, за спиной у Валерии. Она обернулась и оказалась неожиданно близко, отступила назад, неловко указала на шкаф.
– Там еще подушки… и пледы, если замерзнешь.
– Спасибо.
– Но если хочешь – можешь спать и в моей постели. – И Валерия потянула Йону за собой.
На пороге спальни она повернулась, встала на цыпочки и поцеловала его. Йона обнял ее, приподнял и прошептал:
– Устроим палатку из одеяла?
– Как тогда, – улыбнулась Валерия, чувствуя, как забилось сердце.
Она расстегнула на Йоне рубашку, обняла, взглянула на него.
– Как странно… я помню твое тело, но тогда ты был просто долговязым мальчишкой. А теперь – гора мускулов, шрамы…
Йона расстегнул на ней платье, поцеловал в шею под ухом, вгляделся в нее – стройную женщину с маленькой грудью.
Он помнил, какие темные у нее соски.
Теперь на обоих плечах красовались татуировки, руки стали мускулистыми, их покрывали царапины от ежевичных шипов.
– Валерия… зачем ты такая красивая?
Валерия стянула трусы, и они упали на пол.
Волосы на лобке были черными и слегка вились.
Дрожащими руками Валерия стала расстегивать на Йоне брюки, но пряжка ремня никак не поддавалась: Валерия лишь туже затянула ее. Валерия хихикнула: “прости!”, покраснела и отвернулась, стараясь не смотреть, как он снимает брюки.
Устроив из большого одеяла на кровати подобие палатки, они уселись под ним и, смеясь, принялись целоваться в полумраке.
Повалившись на бок, они откинули одеяло. Оба снова чувствовали себя подростками – и все же взрослыми. Были словно незнакомцами – и в то же время странно знакомыми друг другу.
Валерия тяжело задышала, когда Йона поцеловал ее в шею, в губы; она опустилась на спину, глядя в его глубокие серые глаза. Ее омывал поток невыразимого счастья.
Йона стал целовать ее груди, нежно посасывая соски. Валерия прижала к себе его голову, и он услышал, как быстро бьется ее сердце.
– Иди ко мне, – прошептала Валерия и раздвинула ноги.
Йона не мог оторвать от нее взгляда – серьезные глаза, полуоткрытый рот, ямка между ключицами, шея.
Валерия притянула Йону к себе, чувствуя, как он входит в нее.
Тяжесть мужского тела вдавила ее в матрас; чувствуя, как натянулась кожа в промежности, Валерия развела ноги пошире.
Влажный жар ее тела охватил Йону, и он задохнулся, чувствуя, как Валерия изогнулась под ним.
Валерия открыла глаза и прочитала на его лице нежность и желание.
Извиваясь, она прижалась к нему, и слабый жар потек по груди, животу, бедрам.
Валерия задышала быстрее, откинула голову назад и закрыла глаза.
Одеяло сползло на пол.
Вода в стакане на ночном столике колебалась, снова и снова отбрасывая овальные блики на потолок.
Глава 5
Воскресное зимнее утро выдалось темным, словно солнце уже зашло. Йона провел у Валерии две ночи, но близился понедельник, пора было на дежурство.
Валерия сидела в спальне за письменным столом и просматривала кое-какие пришедшие по электронной почте предложения, когда послышался шум мотора. Кто-то подъехал к дому.
Выглянув в окно, она увидела, что Йона положил лопату в тачку и машет белому “ягуару” на подъездной дорожке.
Йона пытался жестами остановить Нолена, но тот въехал прямо в пластмассовые горшки с гиацинтами. Горшки с хрустом треснули, влажная земля полетела во все стороны. Машина, въехав одним колесом на высокий бордюр, остановилась.
Стоя у окна, Валерия смотрела, как из накренившейся машины выбирается долговязый мужчина в очках-“пилотах”. Под расстегнутым дафлкотом у незнакомца виднелся белый медицинский халат. Узкий нос с горбинкой, седой “ежик”.
Нолен – профессор судебной медицины Каролинского института – был одним из ведущих европейских медэкспертов.
Пожимая руку старому другу, Йона отметил, что тот выглядит бледнее обычного.
– Тебе бы стоило надеть шарф. – Он попытался застегнуть Нолену воротник.
– Адрес мне дала Анья, – без улыбки ответил Нолен. – Мне надо…
Он резко замолчал, увидев Валерию – она спускалась по лестнице.
– Что случилось? – спросил Йона.
– Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз. – Узкие губы Нолена были бледными, взгляд затравленным.
Подойдя, Валерия протянула долговязому руку.
– Это Валерия, – сказал Йона.
– Профессор Нильс Олен, – церемонно представился Нолен.
– Рада встрече, – улыбнулась Валерия.
– Нам с Ноленом надо поговорить, – объяснил Йона. – Мы можем посидеть на кухне?
– Конечно. – Валерия повела их в дом.
– Простите, что испортил вам воскресенье, – извинился Нолен.
– Ничего страшного, я работаю, сижу на втором этаже. – Валерия стала подниматься по лестнице. Йона сказал ей вслед: