Лебеди Леонардо
Шрифт:
— Я всегда готова выслушать вас, дорогая.
— Кривелли — прекрасная семья, но едва ли благородного происхождения. Я могу судить на своем примере, ваша милость. Когда герцог миланский избирает себе наперсницу, у женщины просто нет выбора. Она может выразить несогласие, но вряд ли у нее достанет сил противостоять самому могущественному правителю в Италии. Наверное, мадонна Лукреция решила, что эта связь принесет пользу ее семье, а возможно, и мужу. Для женщины это одна из редких возможностей повысить статус своего клана. Другими словами, я не думаю, что мадонна Лукреция согласилась стать любовницей Лодовико только из чистого эгоизма.
Что ж, Цецилия права. Если феррарская принцесса
— Спасибо, что напомнили мне, что женщина, которая действует в собственных интересах и интересах своей семьи, не заслуживает порицания. Разве все мы не поступаем так же независимо от происхождения?
Изабелла велела лакею впустить посетительницу.
Мальчик был так же похож на Лодовико, как и сын Беатриче. Мать уложила волосы сына на манер отца: длинные прямые пряди закрывали лоб и ниспадали на плечи.
— Такой маленький — и такие роскошные волосы! — воскликнула Изабелла, беря ребенка на руки.
Глаза его матери округлились от изумления — не такого приема ожидала Лукреция от родной сестры Беатриче.
— Ему шесть месяцев, ваша милость. Он и родился с такой гривой. — Радушие Изабеллы, очевидно, заставило Лукрецию осмелеть, и она добавила: — Герцог однажды обвинил меня в том, что я имела сношения с жеребцом.
Краска бросилась в лицо гостье внезапно, словно жар. Понимая, что ей не стоит рассчитывать на милосердие Изабеллы, Лукреция неловко улыбнулась и отвела глаза.
Улыбка сползла с лица гостьи, когда она узнала бюст Беатриче, который осуждающе взирал на нее со стола. В комнате наступило молчание. Изабелла позволила ему продлиться. Затем передала ребенка матери и спросила:
— Почему вы решили, что в Милане вам угрожает опасность, мадонна Лукреция?
— Король Людовик ненавидит Il Moro. Я боялась за сына. Герцог не удостоил меня приглашения последовать за ним. Когда я услыхала, что ваша милость предлагает убежище, то немедленно тронулась в путь. Я прекрасно понимаю всю неловкость своего положения. Если вы хотите, чтобы я ушла, я буду искать приюта у родственников в Кремоне.
— Герцог не стал помогать вам? — не поверила Изабелла.
Не в обычае Лодовико было бросать на произвол судьбы мать с ребенком, не позаботившись об их будущем.
— Нет, герцог был очень щедр. Он подарил мне имение, но, боюсь, сейчас оно уже в руках захватчиков. Не удивлюсь, если французы конфискуют его.
— А ваш муж?
— После рождения герцогского сына мое будущее больше его не заботит.
Старая, как мир, история. Поначалу женщина не думает о том, что, вступив в связь с могущественным правителем и унизив тем самым чувства супруга, делает ошибку. Как многие дамы, затеявшие рискованную игру, в итоге Лукреция оказалась не у дел. Фортуна одинаково смеется над всеми.
— Не тревожьтесь о будущем. У меня есть маленький дом, где вам будет уютно. Если беженцев окажется не много, дом останется в вашем распоряжении.
Лукреция поклонилась.
— Вы воплощенная доброта, ваша милость.
— Вскоре мне предстоит встреча с королем Людовиком. Я буду рекомендовать ему вас обеих и попробую добиться, чтобы вам вернули имения.
Теперь уже обе бывшие любовницы Лодовико кланялись сестре его жены. В каком странном мире мы живем, думала Изабелла. Как поступила бы на ее месте Беатриче? Изабелла вспомнила, как ради поддержки честолюбивых замыслов мужа Беатриче забыла о любимом деде — неаполитанском короле. Беатриче никогда не прогнала бы
— Но что стало с нашим прекрасным городом!
Лукреция жалобно посмотрела на Изабеллу, словно во власти той было что-то исправить.
— Прошлого не вернуть, моя дорогая. — Изабелла с удивлением услышала свой твердый и уверенный голос. На сердце у нее было гораздо тяжелее. — Сейчас мы должны думать о будущем. Мои отец, братья и муж присоединились к свите французского короля. Они уже охотятся вместе в бывших угодьях Лодовико. Если уж дома Гонзага и Эсте — старейшие в Италии — так внезапно офранцузились, что уж говорить обо всех прочих? Oui? Que pensez-vous du miracle? [12]
12
Ну разве это не удивительно? (фр.).
Лукреция кончиками пальцев коснулась клавиш.
— Это инструмент герцогини из Кастелло или его копия?
— Именно он. Мне потребовался год, чтобы заполучить его. Я хотела оставить инструмент на память о сестре. Мы вместе так любили наслаждаться музыкой!
— Я вспоминаю, что герцогиня, которая сама не играла, часто приглашала музыкантов, чтобы они сыграли для нее.
— Неужели?
— Ваша милость, простите меня, — Лукреция снова покраснела, — вам это известно не хуже, чем мне.
— Сестра любила музыку и пение, но сама была не слишком искусной музыкантшей, поэтому всегда просила меня спеть и сыграть для нее. Неужели я не уважу ее теперь?
Изабелла начала наигрывать мелодию, которую знали все трое, — одну из любимых песен Беатриче. Сестры часто пели ее вместе в завершение вечера. Изабелла спела куплет и сделала гостьям знак присоединяться.
Как нежно звучали их голоса! Изабелла сразу поняла, что ее гостьи не жалели времени на изучение премудростей вокального искусства. У Беатриче никогда не хватало на это терпения. Ей нравилось подпевать Изабелле, которая обычно вела основную партию и аккомпанировала. Как случилось, что они втроем пели, словно птицы, выросшие в одном гнезде, а Беатриче лежала в могиле? Мысль улетучилась так же быстро, как родилась, сменившись другой, давно уже мучившей Изабеллу. Что вышло бы из ее брака с Лодовико? Беатриче вдохновляла мужа и разделяла его честолюбивые замыслы, но так и не научилась сдерживать Лодовико. Искренность и радушие жены долгое время помогали герцогу скрывать свою двуличную натуру от союзников и врагов. Только хладнокровная и благоразумная Изабелла привела бы его к подлинному величию. Лодовико нужна была не девочка с сильным характером и даже не женщина, готовая ради него на все. Чтобы пережить трудные времена, он нуждался в твердой руке и здравомыслии Изабеллы.
Цецилия взяла высокую ноту, Лукреция вторила ей в печальном нижнем регистре. Теперь все три женщины плакали. Изабелла спрашивала себя, что заставляет каждую из них проливать слезы? Изгнание их покровителя? Тяготы жизни на чужбине? Сожаления о смерти юной герцогини, виновницей которой была одна из них? Облегчение от того, что, несмотря на низкое происхождение, им удалось избежать ее судьбы? Изабелла плакала не только по сестре. Ей не давала покоя давняя мысль. Как изменился бы мир, если Лодовико не был так одержим Цецилией и послал сватов в Феррару чуть раньше? Проявились бы тогда так сильно его высокомерие, невоздержанность и нежелание считаться с союзниками? Продолжал бы он и дальше считать, что весь мир должен вертеться вокруг него одного?