Лед и алмаз
Шрифт:
Свистунов, с которым из нас троих лишь я съел на пару полновесный пуд соли, таким радушием удостоен не был. Динара, почти не знающая Тиберия, ограничилась по отношению к нему лишь дежурным рукопожатием. Дюймовый, в чьих глазах его бывший истязатель успел реабилитироваться, оказался приветливее своей подруги и панибратски хлопнул того по плечу. И — надо ж было так оплошать! — угодил невзначай именно по той руке Свистунова, которая была сломана — факт, о котором наш простодушный увалень на радостях запамятовал. Тиберий заохал и скривился от боли, но не обиделся. И дал понять, что все в порядке и что он тоже безмерно рад снова увидеть своего незлопамятного «подопытного № 66».
Путь,
Арабеска ориентировалась в уцелевших коммуникациях Новосибирского метро — как главных, так и технических — довольно неплохо. Однако нынешней зимой наметенный с поверхности в проломы снег перегородил тоннели непроходимыми завалами-пробками. Оторванная на три месяца от реальности Динара этого, естественно, не знала. И когда они с Жориком, улизнув от Грободела, рванули по прежде знакомому ей подземному маршруту, путь этот через три сотни метров вдруг завершился глухим снежным тупиком. Обойти его на этом участке метро не представлялось возможным. А где-то сзади, со стороны площади Маркса, уже слышались шаги солдат, посланных Хряковым по пятам беглецов.
Деваться Арабеске и Черному Джорджу было некуда. Сдача в плен тоже не сулила им ничего хорошего. Засев за грудами хлама, они попрощались друг с другом и приготовились к героической обороне. Но спешащий вернуться в Крым полковник отозвал погоню до того, как та обнаружила загнанных в тупик и не желающих пропадать задаром сталкеров. Отсидевшись в укрытии достаточно долго и поняв, что их оставили в покое, они, за неимением иных вариантов бегства, вернулись на площадь. После чего, не мудрствуя лукаво, отправились по проторенному нами пути. Расчищенный от техноса армией Грободела, он был самой безопасной на этот час дорогой к тамбуру.
Однако дальнейшее развитие событий заставило Динару и Жорика пересмотреть свое мнение насчет безопасности уготованной им прогулки.
Гигантский столб пара они заметили сразу, как только выбрались из-под купола. Из тех же краев доносились отзвуки стрельбы и взрывов. Но наша парочка поначалу не связала их с паровым выбросом, приняв его за последствие вскрывшегося под снегом вулканического разлома — слишком уж внушительно выглядел сей катаклизм. Но когда они достигли того района, пар над ним почти рассеялся. И картина отгремевшей там бойни предстала пред Арабеской и Черным Джорджем во всей своей ужасающей правде.
Обгорелые «Маламуты» и «Альбатросы» утопали в талых лужах вместе со своими обугленными до костей водителями и стрелками. Дымились руины обрушенной ракетами высотки, а неподалеку догорали остовы трех Богомолов. Но уходящий к реке след «Ларги» давал понять, что основная часть хряковского отряда, включая, надо полагать, и нас с доктором, все-таки вырвалась из котла. Что, безусловно, обнадеживало. Но не слишком. Маячащий на горизонте исполинский биомех вызывал нехорошие предчувствия даже у Жорика, чья интуиция была развита не в пример хуже его поэтического дара. Динара же, глядя, как энергично ворошит снег Годзилла, почти не сомневалась: наш катер вертится сейчас у него под ногами. Или, что не менее вероятно — уже довертелся.
Осмотрев местность, парочка обнаружила на краю остывающего кратера зарывшийся носом в снег почти не поврежденный «Маламут». Управлявшему им чистильщику, судя по всему, не хватило считаных секунд, чтобы вырваться из котла живым. Поэтому он ничем не мог помешать позарившимся на его машину сталкерам. Вытащив скрюченное мертвое тело из седла,
Обязанности водителя взял на себя Дюймовый, уже успевший сегодня стяжать себе на этом поприще славу. Тем паче, что управлять легким «Маламутом» было не в пример проще, чем реактивными аэросанями. Вдобавок Жорика обуревало пылкое желание не ударить в грязь лицом перед прекрасной дамой, доказав ей, что есть в Зоне вещи, в которых он разбирается гораздо лучше своего наставника.
В отличие от «Ларги», на «Маламуте» можно было не соваться в проезд через промзону, а петлять между руинами прямо по ней. Именно так наши ездоки и поступили, ибо предчувствовали: если Годзилла потоптался по проезду, этот путь стал для снегохода непроходим. А пока они, опасаясь попасться на глаза недругам, с оглядкой пробирались к реке и пережидали в каких-то развалинах, когда улетят армейские вертолеты, все интересное на берегу завершилось. Достигшим проруби Арабеске и Черному Джорджу оставалось одно: осматривать лед в надежде, не блеснет ли вдруг среди разбросанных на нем фрагментов тел алмаз весом в пятьсот карат. Единственная примета, которая могла помочь опознать мои останки и оставить обо мне добрую память не только нашедшему их, но и двум-трем поколениям его потомков…
Наша с доктором история была не настолько короткой, чтобы поведать ее в двух словах. И потому для начала я предложил нашей вновь воссоединившейся компании убраться отсюда подальше. Арабеска тут же припомнила пару-тройку пригодных для ночевки мест, какие «светочи» показывали ей на карте во время их пешего рейда к «Лототрону». И какие мы могли быстро отыскать даже в темноте.
Выбор единогласно пал на расположенный выше по течению реки прибрежный ресторанчик. Снег засыпал его целиком, но Динара знала секрет, как проникнуть внутрь этого здания. Взорвав над ним плазменную гранату, можно было протаять в сугробе воронку, вода из которой тут же стекала в один из чердачных люков ресторанчика и заодно указывала вход в него. И даже если ночью эту лазейку опять завалит снегом, мы всегда могли проделать ее заново, только на сей раз взорвав гранату изнутри, а не снаружи.
На том и порешили. Утопив «Маламут» в проруби, дабы его приметный след не направил за нами в погоню чистильщиков, мы собрали кое-какое оружие, вещи и двинулись в путь. Обычные человеческие следы были уже не так подозрительны — мало ли какие забредшие сюда на запах жареного мародеры могли их оставить. Несомненно, колея от неизвестного гусеничного вездехода на другой стороне проруби показалась бы армейским дознавателям гораздо любопытнее…
— И куда вы теперь, Геннадий Валерьич? — полюбопытствовал Жорик, когда спустя пару часов все мы собрались вокруг походной горелки в одном из кабинетов вышеупомянутого ресторанчика. В нем, погребенном под снегом, было темно, как в могиле. Даже сверкай сейчас над Новосибирском солнце, здесь не стало бы ни на йоту светлее и жизнерадостнее. Зато теперь нас не донимал ветер, да и холод ощущался не так остро, как снаружи.
— В Москву, — ответил за меня Свистунов, потягивая с блаженным видом заправленный коньяком кофе, заваренный нами на горелке в трофейных солдатских кружках.
— В Москву, — сонно пробормотала Динара, положив голову на плечо Жорику и прикрыв веки. Ужин, тепло и покой разморили ее раньше остальных. И потому последнюю часть нашей истории она слушала, постоянно клюя носом, пусть даже я рассказывал ей и Дюймовому о довольно жутких вещах.
— В Москву… — задумчиво повторил за ней Черный Джордж и нахмурился.