Лед и пламя Тартара
Шрифт:
– Чего он хочет? – спросила Дафна.
– Это он намекает, что пора смываться, – вспомнила Улита. – Телепортировать нам нельзя. Это ж не заглот, нас легко вычислить. Лучше удирать на колесах, разбрасывая стопорящие заклинания и рисуя руны. Если постараться – путаница будет изрядная.
Меф с сомнением заглянул в салон «УАЗа».
– Мы туда не поместимся, – сказал он.
Улита презрительно фыркнула.
– Ненавижу паникеров, особенно тех, которые выдают себя за наследников конторы! Если очень постараться, в «УАЗ» набивается человек десять. Если еще в багажник – двенадцать.
– Я не Эсик и не Эсичка! Попрошу это запомнить! – раздраженно произнес хранитель. – И вообще я поеду на мотоцикле. Я его здесь не брошу.
– О, мотоцикл! Как я могла забыть? Тогда я тоже на мотоцикле! Шагом марш, бегом брысь!.. Стой, пупсик, не так резво! А донести меня до мотика на ручках? Ты что, не видишь, какая я вся замученная?
Ведьма повернулась и стала картинно падать на Эссиорха. Хранитель был поставлен перед выбором: или дать ей упасть, или подхватить. Естественно, он как служитель света выбрал второе и поволок Улиту к мотоциклу.
Багров проводил парочку насмешливым взглядом.
– Профессиональная женская беспомощность. Пока она с тобой, в двух ключах путается, сдачу с десятки не подсчитает и лифт не знает, каким пальчиком вызвать. А когда виснуть не на ком, сейф ногтем откроет и за минуту посчитает в уме, сколько прибыли дадут две копейки, если продержать их в банке двенадцать лет семь месяцев и двадцать восемь дней, – негромко сказал он.
– А ты не дурак, некромаг! – оценила Гюльнара. – Хотя с одной оговоркой: есть вещи, которые безопаснее думать про себя, чем говорить вслух.
Забираясь на заднее сиденье «УАЗа», Дафна увидела на коврике соскользнувший букет.
– Что это?
– Черные розы! Вообще не знала, что такие бывают. Букет от Мамзелькиной. В розах была записка с советом умотать куда-нибудь... Именно это мы и делаем, – сказала Улита.
Глава 10
ДОРОГА, КОТОРАЯ ШЛА ПО ЧЕЛОВЕКУ
Чтобы человек стал мудрее, его надо эмоционально раскачать. А раскачать его можно только на весах: огорчение – радость. Других весов нет. В состоянии, застывшем в одной из этих крайностей, он думать не будет. Просто не пожелает думать.
Заблуждение думать, что человек идет по дороге жизни. Максимум, что он делает, это переставляет ноги. Все остальное за него совершает дорога. Таким образом, выбор человека – это выбор дороги и изредка выбор дорожного поворота. Человек, который выберет правильно хотя бы пять дорожных поворотов из семи, уже может считать себя счастливчиком. Тот же, кто выбрал верно семь поворотов из семи, живет в постоянном страхе, ибо никакая удача не длится вечно, а тем, кому так повезло, ошибок уже не прощают.
Исключение составляют люди, которые не любят чужих дорог и упорно прокладывают свои. Однако, учитывая, что местность кругом топкая и леса непролазные, финал чаще бывает печален. Облепленные комарами, они медленно погружаются в жизненную трясину или на четвереньках кое-как выползают
На эти абстрактные рассуждения автор переключился, описывая, как Эдя Хаврон целеустремленно шерстил кварталы на Мосфильмовской и все никак не мог найти дом, в который накануне привез Аню. Дома были все одинаковые. Номер же дома, вертко, как намыленный, выскочил из памяти Эди.
Единственное, что Эдя запомнил, это то, что подъезд был второй слева, а дом стоял лицом к дороге. В том месте, где дорога выходила на улицу, помещался кирпичный загончик для мусорных баков. Таким образом поиски Эди свелись не столько к поискам дома, сколько к поискам банального мусорника.
Через некоторое время Эде повезло. Мусорник был обнаружен не столько визуально, сколько по запаху. Танцуя от мусорника, как молодая балерина от печки, подъезд Эдя нашел довольно быстро. И уже в подъезде, вскочив туда вслед за молодой мамой с коляской, которой он любезно придержал кодовую дверь, Эдя внезапно понял, что не знает номера квартиры, в которой живет Аня. Этажа и того не знает.
Молодая мама с коляской успела куда-то исчезнуть. Эдя поднялся к лифтам и остановился рядом с дверью, ведущей на лестницу. Он стоял и размышлял, что делать дальше. Вариант первый: стоять у лифта и ждать. Рано или поздно Аня появится. Площадку у лифта не обойдешь. Вариант второй: побеседовать с другими жильцами. Другое дело, что в двухсотквартирном доме искать девушку по имени Аня занятие безнадежное. Описания же в стиле «волосы темно-русые, глаза добрые-добрые» изначально граничат с идиотизмом.
Вероятнее всего, Эдя выбрал бы первый вариант и уселся бы где-нибудь у подъезда, попивая пивко, но неожиданно в сознании у него зазвенел колокольчик интуиции. Это было странное ощущение, тем более что глобально циник Хаврон мало доверял такому абстрактному чувству, как интуиция. И вообще кто может похвалиться, что знает границу, где заканчивается интуиция и начинаются банальные глюки?
Следуя интуиции, Эдя поднялся на лифте на верхний этаж и стал спускаться по лестнице, останавливаясь на каждой площадке. Он слышал звуки телевизора, детский плач, бульканье белья в недрах стиралок, зудящее бормотание дрели, но это было все не то. Хаврон прошел уже семь или восемь этажей, как вдруг услышал раздраженный мужской голос:
– Ты впустишь меня или нет? Я всю ночь звонил тебе как идиот!
Ему что-то ответили, что именно, Эдя не расслышал.
– Ты об этом еще пожалеешь! Ты будешь на коленях прощения просить! Я все для тебя сделал, а ты ведешь себя как...
Звука пощечины Эдя не услышал. До его слуха донеслись звуки борьбы и тонкий крик, похожий на птичий. Хаврон догадался, что женщина ударила мужчину, а тот схватил ее за плечи или за горло.
Не раздумывая, он бросился на площадку. Дверь справа была распахнута. Хаврон увидел широкую спину мужчины, который выворачивал девушке руку. Когда Эдя вбежал, девушка повернулась к нему. Он увидел ее напуганное лицо – овальное, широкоскулое, с чуть раскосыми глазами. Увидел и узнал в ту же секунду – это была Аня.