Леденящая жажда
Шрифт:
— Это дом Раскольникова. Он хотел жить здесь… Если он жив, то его можно найти только здесь…
У Голубкова зазвонил мобильник.
— Да, слушаю.
— Товарищ генерал, это Док. Ахмет жив. Он убил дальнобойщика и подбросил его труп вместо своего.
— Вот это — Раскольников, вот этот переступит, — сказал Голубков.
— Что? — не понял Док.
— Ищи его!
— Есть!
— Что? Что? — заволновались все, когда Голубков отключил мобильник.
— Да так, ничего, Ахмет еще жив, может, и вода не отравлена, но нам-то
— Почему?
— Потому что он может это сделать в любую минуту. Может быть, он как раз сейчас выливает яд в реку…
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
Санкт-Петербург
12 июля 200… года, 09.30
Утром из подъезда одной из многочисленных питерских девятиэтажек вышел чернобородый, выбритый до синевы мужчина. На руке у него висела бесформенная черная сумка. В ней могло быть все, что угодно: от тренировочных штанов до бомбы с часовым механизмом. Но то, что на самом деле в ней лежало, было гораздо хуже.
Мужчина спокойно дошел до остановки, дождался автобуса. Затем зашел в метро и сел в поезд, направлявшийся в сторону центра.
Его словно окаменевшее лицо не реагировало на порывы ветра и мелкие, холодные капли дождя, стекавшие по щекам и дальше за воротник куртки. Только один раз, и то чуть заметно, уголок его левого глаза дернулся — когда в метро он услышал диалог двух женщин средних лет, направлявшихся, видимо, на работу.
— Опаздываем.
— Да, но делать нечего. Это самый быстрый способ.
— Слушай, сегодня совещание. По такому случаю могли бы поймать машину.
— Нет.
— Ну не разорились бы.
— Не в этом дело, ты видела, сколько милиции на улицах?
— А это что, везде так? Я думала, только в нашем районе.
— Телевизор по утрам не смотришь?
— А что?
— В том-то и дело, что посты повсюду. И это не ГАИ или там ГИБДД. От этих просто так не отделаешься. Проверяют документы у всего, что движется и не движется.
— А в чем дело-то?
— Понятия не имею. Не сообщают.
— Да ну? Неужели никто ничего не говорит?
— Так, ничего определенного. Какая-то операция по перехвату кого-то там непонятного.
— Ясно, как всегда.
Это и был тот единственный раз, когда на лице чернобородого отразилась эмоция или что-то хоть отдаленно ее напоминающее.
В его поведении не было ничего необычного. При внимательном наблюдении в глаза бросалась только одна деталь; он так бережно нес черную сумку, будто в ней был хрустальный ларец со смертью Кощея. Больше он ничем из толпы не выделялся.
На «Канале Грибоедова» он перешел на другую линию и вышел на станции «Василеостровская».
На узких, по сравнению с другими улицами Питера, линиях острова было много народу, все спешили на работу, несмотря на ранний час. Человек с черной
Моросящий дождь и не думал прекращаться. Капли затекали за воротник наполовину расстегнутой куртки, но он будто не чувствовал их.
На углу Первой линии и Большого проспекта он на мгновение остановился: внимание привлек милицейский пост. Сержант внимательно штудировал документы какого-то молодого человека, с виду похожего на азербайджанца.
— Слушай, командир, что я такого сделал?
— Спокойно, проверка документов.
— У меня все чисто. Что, разве кавказец обязательно террорист?
— Ну-ну, поговори еще!..
Казалось бы, Ахмету, а это был, разумеется, он, нужно было уходить как можно быстрее, но в силу вступила привычка к самоубийственной игре с опасностью: Ахмет остановился и какое-то время наблюдал за происходящим. Лицо его при этом не менялось.
Ему повезло, на посту никто не обратил на него внимания, и он столь же целеустремленно продолжил свой путь к реке.
Набережная напоминала размытую акварель с преобладанием грязно- желтого, коричневого и серого.
Но человеку с сумкой было, конечно, не до цветовой гаммы, его вело дело, которое он хотел выполнить во что бы то ни стало. Приблизившись к реке, он ускорил шаг. Почти что побежал. Медлить было нельзя — слишком рискованно, слишком много милицейских кордонов.
Какая-то женщина вздрогнула и обернулась, посмотрела ему вслед — так может бежать только самоубийца. А уж под колеса или в воду, — наверное, ему без разницы.
Оказалось, ни то ни другое.
Набережная была уже очень близко, когда бег внезапно прервался. Человек резко остановился.
Нет, это слишком просто. И неэффективно, эта вода протечет мимо. Ее никто не выпьет и не подохнет.
Здесь не место. Он должен найти такое, чтобы сразу в десятку. Чтобы все по высшему разряду.
И он такое место знал.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Санкт-Петербург
12 июля 200… года, 14.51
У-у-у. У-у-у. Какой странный акустический эффект в этих дворах-колодцах! Звук как бы пытается вырваться наружу, туда, к маленькому квадратику неба, которое здесь кажется тяжелой свинцовой крышкой.
Жора Кирин всегда, когда заходил в такие дворики, начинал ловить эхо. Когда была середина рабочего дня, дом пустел, будто теряя кровь и силы, а эхо, наоборот, набирало мощь. Но сегодня таким образом он пытался побороть страх. Раньше это чувство было ему незнакомо. А сейчас оно с ним постоянно, после той истории с кассетой про глобальное отравление, которую он собирался обнародовать. По роковой случайности он знает то, что ему знать не положено. Это ему внятно объяснили, пригрозили, что любое слово — и…