Леди-дракон. Факультет оборотничества.

Пашнина Ольга Олеговна

– Похоже, карьера Медного закончена, – добавил Клэй.

Я тяжело вздохнула. Не думала, что до этого дойдет. Прополоскать отца за то, что он пытался достать Эдварда через сына, – это одно, а лишить его всего… это совсем другое, и, честно говоря, я оказалась к этому не готова.

Жизнь много раз учила, что нужно показывать зубы, а то и вонзать их в противника, чтобы не пострадать самой.

– Брось, Вил. – Клэй, конечно, заметил, что я приуныла. – Медный заслужил. Он едва не упрятал

меня за решетку, помогал Дамиану, который мечтал посадить тебя на цепь, а при всем этом мило улыбался нам, давал советы и якобы о тебе беспокоился. Ты всего лишь открыла всем его настоящее лицо.

Я потерла глаза и потрясла головой, сбрасывая оцепенение.

– Ладно, плевать. Захочет – в суд подаст, его там как раз ждут.

– Ты экзамен-то сдала? – спросил Клэй, помогая мне надеть шубку.

– Сдала.

– Значит, празднуем?

– Празднуем, празднуем. Кстати, ты знаешь, что Иллиана предложила написать вторую часть о тебе?

– И о чем она будет? Сто трогательных рассказов моей матери о том, как я описался на ее вечернее платье?

Мы медленно двинулись к выходу. Маячили совсем близко две недели отдыха, полного зимы, веселья и Клэя. Да… последнее обстоятельство радовало почему-то больше всего остального. Чего, в сущности, хочет леди-дракон? А чтобы ее дракон был рядом. Нахальный, гиперактивный, вредный. Но ее.

Вместо эпилога. Один час из жизни драконьей семейки

– Ва-а-а! Ва-а-а! Р-р-р-р!

– Вил, она опять орет! – В голосе Клэя было столько беспомощности, что я фыркнула.

Потом услышала какой-то глухой стук, словно он ударился головой о стену. Потом бормотание, чавканье и… прекрасное:

– Смотри, какая кашка, вкусная кашка. Манная…

Тут Клэй, видимо, попробовал кашку и радикально изменил о ней мнение.

– Ладно, давай за маму. Ам! Стой! Не смей убегать от отца! Куда, на штору полезла, я ее вчера повесил! Вил!

Я, сделав серьезное выражение лица, вышла из ванной. Дочь и крылатый синий кот на пару болтались на шторе, причем залезли так высоко, что Клэй их снять не мог. И так радостно болтались! Перевернутая миска с вкусной кашкой валялась на полу.

– Слушай, можно ее на недельку запихнуть обратно в яйцо?! – взвыл Клэй.

– В чье? – уточнила я.

Мне подарили весьма многозначительный взгляд. Мол, попозже покажу.

– Знаешь, ты сам захотел оборотня.

С рождением дочери был настоящий цирк – можно было брать и гастролировать. Я думала, рожать надо будет в образе человека, но природа распорядилась по-другому. В один прекрасный день я проснулась и поняла, что хвостом придавила Клэя, а обращения мне больше недоступны.

Ух, как я тогда расстроилась.

Эдвард нашел ученого мага, который растолковал мне мои особенности организма и заключил: родится ребенок-оборотень. Причем родится он драконом – в яйце, а через пару месяцев превратится в человека. До родов оставалось три месяца, и я взвыла. Шутка ли, столько пробыть драконом.

Зато потом мои страдания были отомщены: высиживал это яйцо Клэй. Я с наслаждением вспоминала то время, когда отсыпалась, отъедалась и наслаждалась человеческой ипостасью.

Чтобы провести все эти манипуляции, нам пришлось взять академические отпуска, но теперь, когда дочь получила и человеческую ипостась и сидеть с ней смогла и бабушка, мы вернулись на учебу. К слову, удивлению нашему не было предела, когда мы поняли, что родилась девочка. Эдварду пришлось приложить массу усилий, чтобы нас оставили в покое и не требовали дать изучить Диану.

Пока все складывалось довольно неплохо: я таки решила специализироваться как пожарный и даже работала до обеда один день в неделю. Серьезных пожаров, к счастью, не было, но кое-где мои способности пригодились.

В зубах Клэй держал ложку, с которой пытался накормить дочь.

– Слезай! – рявкнул он.

И запустил в дракона маленьким пульсаром. Та крякнула и свалилась прямо к отцу в руки. Я таким поведением возмутилась до глубины души. А вот дочка, похоже, решила, что это у нее такое новое развлечение. И пошла на второй заход.

– Вил, ты сараса! – промычал Клэй, ибо ложка так и осталась у него во рту примороженной.

– Зато теперь твоя манера отражает твою сущность – змеюка! Нельзя так с ребенком!

– Вос и ками сама! – промычал Клэй что-то загадочное и пошел под теплый душ – отдирать ложку.

Уже оттуда донеслось приглушенное:

– Давай оставим ее маме и на выходные слетаем в Верхний? Честно слово, Вил, я не буду к тебе приставать, я хочу выспаться!

– Не пойдет! – хмыкнула я. – Без приставаний скучно.

В проеме показалась удивленная физиономия Клэя.

– Ты ли это, Сероглазая? Я ловлю тебя на слове! И уже пакую сумки!

Он плотоядно улыбнулся и направился к двери – устанавливать дипломатический контакт с бабушкой:

– Ма-а-а-м! – пронесся по дому его крик.

Маленькая Диана, поняв, что развлечение ушло, обиженно сползла на пол. Ипостась у нее оказалась красивой, лесной. Не всегда ипостась ребенка совпадает с ипостасью родителя.

Диана не унаследовала от нас ничего, только шебутной характер отца и мои глаза. Фамилия Сероглазых ей явно не подходила. Но и Инеевой она никогда не была, а уж тем более Снежной. У нее своя дорога, надеюсь, долгая и счастливая.

В лучах солнца блестели золотые крылышки.