Леди Элизабет

Уэйр Элисон

— Удобная дипломатическая миссия, — добавил Дадли. — Ручаюсь, мы его долго не увидим.

— Я слышала, — прошептала Анна, — что, когда король предложил леди выйти за него замуж, она сказала, что скорее стала бы его любовницей, чем женой.

— Стоит ли ее винить? — спросила Маргарет Дуглас. — Вспомните Анну Болейн и Екатерину Говард! И как он поступил со мной! Я дважды побывала в Тауэре, и все из-за того, что любила мужчин, которых он не одобрял.

Элизабет, которая без зазрения совести слушала увлекательную беседу, слегка встревожилась, узнав, что новая королева любила другого

мужчину. Ей отчаянно хотелось предупредить Екатерину, чтобы та была поосторожнее, — жену короля, любившую кого-то еще, мог ждать ужасный конец. Уж это Элизабет было известно лучше других.

Услышав же о наказаниях, которым подверглась Маргарет Дуглас, она, к своему ужасу, начала понимать, что, когда придет время, ей будет не так-то просто противостоять воле отца. Девочке стало не по себе.

— Да это же леди Элизабет! — воскликнула принцесса Клевская, заметив, кто стоит рядом, и заключила девочку в теплые объятия, от которых той немного полегчало.

Дадли бросил настороженный взгляд на леди Маргарет, и все разошлись в разные стороны. Принцесса повела девочку назад, к уставленному яствами столу, но отчего-то сласти, которыми угощала ее Анна, уже не казались Элизабет столь привлекательными.

Позже, когда Кэт помогала Элизабет раздеться, та пересказала ей услышанное.

— Хорошо, что этого не слышал король, — тревожно заметила Кэт. — Иначе леди Маргарет могла бы в третий раз оказаться в Тауэре!

— Думаешь, это правда — что королева любила Томаса Сеймура до того, как отец сделал ей предложение? — спросила Элизабет, садясь на стул, чтобы Кэт могла расчесать ей волосы.

— Ходили такие слухи, — ответила Кэт, — но это могли быть придворные сплетни. Все считают, что она очень любит вашего отца.

— Я рада, что он на ней женился, — сказала Элизабет. — По-моему, из нее получится очень хорошая королева и добрая любящая мачеха. Я всегда о такой мечтала.

Кэт ощутила укол ревности. Во всех отношениях матерью для Элизабет стала она, оставаясь центром ее мира в течение многих лет и считая свое положение незыблемым. Конечно, она радовалась, что новая королева столь хорошо относится к ее подопечной, но в душе опасалась, что Екатерина Парр может стать ей соперницей в борьбе за привязанность девочки. Ни немецкая принцесса, ни легкомысленная девчонка Екатерина Говард не угрожали положению Кэт в такой степени, как эта очаровательная вдова, искренне заботившаяся о благополучии девочки и имевшая все возможности ей помочь.

Кэт решила, что никто и никогда не узурпирует ее место в жизни Элизабет — даже королева Англии.

— Я думаю, Элизабет, тебе понравится мое предложение, — сказала королева. — Я обратилась к королю, и он позволил тебе постоянно жить во дворце, как и леди Мэри. И еще он согласился назначить вас обеих моими главными фрейлинами.

— О мадам! — восторженно воскликнула Элизабет. Она уже успела полюбить новую мачеху, а теперь была признательна ей до глубины души. — Я так вам благодарна! Вряд ли я достойна такой милости.

— Вздор! Я знала, что тебе понравится, — широко улыбнулась Екатерина и тут же настояла на знакомстве

Элизабет с ее новыми апартаментами. — Они рядом с моими, с окнами на реку, — пояснила она, шествуя по галерее. — И в Уайтхолле будет так же, я уже отдала соответствующие распоряжения.

— Вы столь добры ко мне, ваше величество. — Элизабет чуть не приплясывала от радости. — Не могу дождаться, когда перееду сюда и буду жить рядом с вами, — давно мечтала о таком счастье! Какие прекрасные комнаты!

Она восхищенно разглядывала пестрые гобелены, турецкие ковры, блестящую резную мебель и яркие занавески. Все для нее одной!

— Я попросила поставить твой стол прямо у окна, — сказала королева, — чтобы было побольше света для занятий.

— Не знаю, как вас благодарить!

Элизабет, никогда прежде особо не проявлявшая чувств, подбежала к мачехе и, крепко обняв, поцеловала ее. Кэт, которая уже обустроилась и разбирала сундук, готова была расплакаться от обиды.

— Обещаю, — поклялась девочка, — что вам никогда не придется на меня жаловаться, я буду прилежной и послушной.

— Нисколько не сомневаюсь, — улыбнулась королева. — Сейчас ты поможешь привести в порядок свое имущество, а после ужина я приму тебя в моих личных покоях.

Она расцеловала падчерицу в обе щеки и, вежливо кивнув Кэт, вышла.

— Присядь ко мне, — пригласила Екатерина, и Элизабет устроилась у ее ног. — Прошу вас, оставьте нас, миссис Чампернаун, — велела королева.

Кэт вышла с высоко поднятой головой.

— Знаешь, ты действительно очень хороша, — сказала мачеха Элизабет. — Нужно будет заказать тебе несколько новых платьев, раз ты теперь живешь при дворе.

— О, это было бы чудесно! — выдохнула девочка.

— Этим мы займемся завтра, — продолжала Екатерина. — А пока хотелось бы поговорить о твоем обучении. Мы с королем отметили твой ум и способности, а потому ты должна понимать, что миссис Чампернаун, сколь бы образованна она ни была, мало чему может тебя научить. Король говорит, что ты брала некоторые уроки вместе с братом, но теперь ты стала старше и живешь при дворе, так что будет вполне разумно, если у тебя появится собственный учитель. Твой преисполненный мудрости отец желает, чтобы у тебя имелись все возможности стать образцом женской добродетели и украшением династии Тюдоров, и потому он доверил мне подыскать тебе достойного наставника. Рада сообщить, что я нашла такого человека. Его зовут Уильям Гриндал, он выдающийся знаток греческого.

— Греческого? Значит, меня будут учить греческому? — воскликнула Элизабет.

— И многому другому, — отозвалась королева, поглаживая ее по голове.

— Скорее бы! — пылко заявила девочка. — Не могу дождаться!

Седовласый Уильям Гриндал был уже немолод, но очень образован, и от него исходило умиротворяющее спокойствие. В первый же день он достал расписание уроков и протянул его ученице.

— Если ваша светлость не против, мы будем изучать языки по утрам, когда память крепче всего, — заговорил он невозмутимо и властно. — Насколько я понимаю, вы уже немного знаете латынь, французский, итальянский и испанский?