Леди Элизабет
Шрифт:
Она вскрыла второе письмо. И адмирал написал! Она быстро пробежала глазами единственную страницу. Он был краток — лишь интересовался ее здоровьем и сообщал, что королеве очень нравится в Садли и она с нетерпением ожидает рождения ребенка в августе, до которого оставалось всего несколько недель. У Элизабет перехватило дыхание, когда она прочла, что он решил взять на себя вину за случившееся, и с радостью узнала, что адмирал был готов при необходимости поклясться в ее невиновности. Дай Бог, чтобы до этого никогда не дошло! В конце он писал, что остается неизменно добр к ней, и если ей нужна от него какая-либо помощь, то стоит
Что это — тайная попытка возобновить отношения? Или он одумался и решил, как и она сама, оставить этот неприятный эпизод в прошлом и вести себя с ней, как подобало благородному мужу? Даже теперь Элизабет не удержалась от восторга при мысли о вполне возможном первом варианте, хотя прекрасно сознавала, что перед ней никак не любовное письмо. И все же она решила не делать опрометчивых шагов.
Она написала вежливую записку, не вызывавшую никаких подозрений, в которой благодарила его за письмо и хорошие новости о королеве и просила оказать ей небольшую услугу — переслать книгу, забытую в Челси.
Проходили недели, но ответа не было. Элизабет уже не сомневалась, что неверно истолковала его предложение, но тут пришло письмо, где он рассыпался в извинениях за то, что не смог найти книгу, и уверял, что дело вовсе не в недостаточной благожелательности или дружбе. Его оправдания показались ей чрезмерными, но вполне типичными для мужчины, и она написала в ответ, что ему вовсе не за что извиняться. «Я из тех друзей, которых не приобретают на час и не теряют легко, — закончила она, а затем, желая сохранить дистанцию и показать, что с фамильярностями покончено, добавила: — Прошу Вас выразить мою скромную благодарность ее королевскому высочеству. Вверяю Вас и дела Ваши в руки Божьи».
Ее радовало, что их общение с королевой возобновилось. Похоже, все улеглось и неприятный эпизод канул в прошлое. Она надеялась, что королева ее простила и когда-нибудь они встретятся снова. Что касалось адмирала, Элизабет решила забыть о нем навсегда, ни словом, ни жестом не намекая на его некогда важную роль в ее судьбе. Тем временем жизнь в Чесханте продолжалась — с ежедневными уроками, прогулками, трапезами и учеными беседами с дружелюбными хозяевами. В общем, подумала Элизабет, она довольно легко отделалась.
Однако легко отделаться ей не удалось. Проведя в Чесханте всего месяц, однажды июньским утром она проснулась, испытывая сильнейшую тошноту. Опорожнив желудок в ночной горшок, она решила, что съела нечто несвежее.
Когда беда повторилась и на следующее утро, она продолжала считать, что это последствия отравления. Но как только ее, несмотря на улучшившееся к вечеру самочувствие, стошнило в третий раз, она в страхе подумала о более тревожных причинах. На четвертый день она начала опасаться, что Бог действительно наказал ее за тяжкий грех, а на пятое утро уже не сомневалась, что страхи ее вполне оправданны, — она видела Екатерину Парр в таком же состоянии меньше четырех месяцев назад. От фактов не убежишь, поняла она, пытаясь унять озноб, — она беременна адмиральским ребенком.
Ее месячные, начавшиеся лишь в прошлом году, никогда не отличались регулярностью — она могла проходить два месяца без единой капли крови, а потому ее не насторожило то, что у нее не было кровотечений с апреля. В последние месяцы Элизабет донимали головные боли, так что она не находила ничего необычного
Не придавала она значения и тому, что ее грудям стало тесно в тугом корсете. В последнее время она стала больше есть и слегка прибавила в весе — или ей так казалось.
Что же делать? Она скорее бы умерла, чем поделилась с кем-нибудь своей тайной. И все-таки здравый смысл подсказывал — нужно кому-то открыться. Она жила не в келье, и ее состояние вскоре все равно бы заметили. При мысли о возможных последствиях ее снова пробрал озноб. Нет, одной ей не справиться. Нужна помощь.
Ее охватил ужас. Она не могла представить реакцию Кэт, а тем более — четы Денни. Сообщат ли они адмиралу? Или, еще хуже, королеве? И может ли она далее полагаться на благоразумие Екатерины? Если дело всплывет, скандал станет для нее роковым. Она знала, что ей нельзя выходить замуж без согласия совета. Как тот поступит, если узнает, что она носит незаконнорожденное дитя адмирала? Для него это означало Тауэр, если не хуже. А для нее? Сочтут ли их незаконную связь государственной изменой? Она уже представляла себе неприступные стены Тауэра, чувствовала врубающуюся в шею сталь топора, видела трещащее под ногами прожорливое пламя…
Комната закружилась перед глазами, превращаясь в темный туннель. В голове зашумело, сердце отчаянно забилось, колени задрожали, ладони вспотели. Она поняла, что еще немного, и она умрет прямо здесь и сейчас.
— А-а! — в панике возопила она. — Помогите!
Вбежав в комнату, Кэт увидела побледневшую Элизабет, которую била дрожь, и на подоконнике предательский таз с рвотными массами. Ее тоже охватила паника, она и без того мучилась подозрениями. Уже много недель ей не приходилось выбрасывать окровавленные лоскуты, но она решила — прости господи! — что это пустяки. В конце концов, Элизабет поклялась, что между ней и адмиралом не случилось ничего серьезного. Но теперь она не сомневалась: правда была налицо. И она тоже представила Тауэр, темницу, веревку и — самое кошмарное — пылающий хворост.
— Что вы натворили? — пронзительно закричала она. — Вы давали мне слово!
Элизабет попыталась что-то сказать, но не смогла: страх лишил ее дара речи.
— Отвечайте! — настойчиво прошипела Кэт. — Вы беременны?
Девушка сумела лишь молча кивнуть. Глаза ее полнились ужасом.
— Когда у вас в последний раз были месячные? — требовательно спросила Кэт.
Элизабет судорожно сглотнула.
— Кажется, сразу после Пасхи, — прошептала она.
— То есть в начале апреля, — вспомнила Кэт, — а сейчас конец июня. Когда вы… Когда адмирал… — Она не могла найти слов, те лишь подтверждали ее собственную вину.
— Всего один раз, в начале мая, — пробормотала Элизабет со слезами на глазах. — Я пыталась ему помешать, но он оказался слишком настойчив. Я очень его любила!
Она горько разрыдалась.
— Не важно. Значит, прошло уже почти два месяца, — быстро подсчитала Кэт. — Есть другие признаки? Вы чаще мочитесь? У вас набухли груди?
— Да, — всхлипнула Элизабет.
— В таком случае, да поможет нам Бог, вы наверняка беременны, — молвила Кэт, чувствуя, что сама вот-вот расплачется. — Что на вас нашло? Почему вы его к себе подпустили? Вас предупреждали, чтобы вы никогда не встречались с ним наедине.