Леди и одинокий стрелок
Шрифт:
В это мгновение Амалия уверовала в бога. Не то чтобы она не верила в него раньше, – просто прежде бог представлялся ей существом грозным и могущественным, но малость отдаленным. Он был настолько занят, верша судьбы королей и империй, что до никому не известной Амалии Тамариной ему не было никакого дела. Теперь она знала, что это не так и что он не забывает о ней, несмотря на ее непростительное легкомыслие.
Во всаднике, который бодро ехал на сером в яблоках коне, Амалия безошибочно узнала ковбоя стоимостью в пятьсот долларов при любом виде доставки, грозу четырех штатов, мерзавца, который отнял у нее в поезде ее любимый платок. Теперь-то она точно поквитается с ним за все.
Разумеется, он хороший стрелок, но нет такого человека, которого
2
Рассказывает Билли Мэллоун.
Я покинул славный город Остин, что в штате Техас, по причинам, от меня не зависящим, и взял курс на юг. В пути у меня были спутники, которых я никому не пожелаю, но мне удалось в конце концов от них отвязаться, и я ушел. Не обошлось без перестрелки, но мне повезло – я не получил даже царапины, а из тех многие остались лежать. Газеты, конечно, про это писали, но всем же известно – в них сплошное вранье. Что я в одиночку уложил тридцать человек, это неправда. У меня и патронов столько не набралось бы. Думаю, их было пять, не больше, да еще охранник Оливер. Он был большой сволочью и всегда издевался надо мной, пользуясь тем, что я в цепях. Я человек не злой, но за все надо платить. В конце концов он и заплатил.
Я не знал, сколько мне удастся гулять на свободе. В газете прочитал, что за меня опять объявлена награда, и решил быть осторожным. Дело в том, что у меня оставались два дела, которые я никому не мог поручить. Во-первых, я хотел отыскать свою пегую лошадь, которую у меня забрали при аресте. Это был единственный друг, который у меня еще оставался, и в тюрьме я, бывало, не спал ночами, думая, как там моя Птица без меня. Мне казалось, что ее бьют и обижают, а я сижу в четырех стенах и ничего не могу для нее сделать. Все остальные мои друзья уже умерли – те, кто не успел предать. Тим Фланаган и Чак Бойд лежали в Форте Самнер на старом кладбище, Джим Райс – где-то в Техасе, Гарри Бонней – тоже застрелен и стал землей. Пит Гамильтон, к сожалению, не умер, и мое второе дело было связано именно с ним. Когда он ранил Тима в живот, его подручные подобрали раненого и принесли в дом, а потом сели с Питом играть в карты. Мой друг умирал, а они смеялись, назначали ставки и спокойно перекидывались в покер. Узнав об этом, я решил, что не спущу этого так Питу. Я знал, что он стал шерифом где-то в Техасе, и был намерен разыскать его. Но сначала я собирался заняться Птицей.
Типа, который взял себе мою лошадь, звали Реджи Слендер. Когда я предстал перед ним, он посмотрел на меня, как на привидение.
– Я вообще-то насчет своей лошади, – сказал я.
Он начал мямлить, но в конце концов я разобрал, что Слендер продал мою Птицу за большие деньги какой-то вдове.
– Ну ладно, – сказал я, – а где Пит Гамильтон?
Оказалось, что он служит шерифом в каком-то дрянном городишке под названием Арчер. Я решил, что это хорошее предзнаменование и что Пит от меня не скроется. [26]
26
По-английски название города значит «стрелок».
Когда я уходил, Реджи попытался выстрелить мне в спину. Это было с его стороны невежливо – в конце концов, я ничего плохого ему не сделал. И не сделал бы, если бы он не попытался меня убить. А так мне пришлось его застрелить.
Затем я решил навестить ту вдову. Наверное, мы бы нашли с ней общий язык – Слендер говорил, что она купила Птицу только потому, что лошадь принадлежала знаменитому бандиту, и даже переименовала ее в Пулю в мою честь. Но свидеться нам не привелось, потому что один встречный вакеро сказал мне, что лошадь украли. Он назвал мне приметы парня, который это сделал, – ковбой в высокой
Словом, я притащился в Ларедо и на улочке едва не сбил какого-то франта из игроков. Парня в высокой шляпе я нигде не заметил, а мальчишка-нищий, которого я стал расспрашивать, не видел ли он кого на пегой лошади, ответил, что ничего такого не помнит. Все-таки я отыскал того типа, который увел мою лошадь, да только разговора у нас не получилось. Стоило мне заикнуться о лошади, как он выхватил «кольт», и в следующее мгновение ему пришлось встретиться со всеми своими предками, включая Адама и Еву.
В общем, я понял, что Птица для меня потеряна, и поехал искать шерифа Гамильтона. Конь мой бежал рысью, а я от нечего делать смотрел по сторонам. Можете себе представить, что со мной было, когда впереди на дороге я вдруг увидел мою Птицу! Она мелькнула и тотчас скрылась из виду, но я-то успел ее заметить и тотчас двинулся следом. Тот, кто ехал на ней, был мастер запутывать следы, и поэтому я изрядно проплутал, пока не обнаружил его с моей лошадью возле какой-то реки.
Я не хотел, чтобы новый владелец моей Птицы пал жертвой собственной неосторожности (это выражение я вычитал в книжке, и, по-моему, оно вполне подходит к ситуации). Словом, я не желал, чтобы в меня опять начали палить и мне пришлось отстреливаться. Когда стреляешь без промаха, это дело имеет свои неудобства, а именно, если с кем сцепишься, то исправить потом уже ничего нельзя. Поэтому я тихонько заехал со стороны кустов и тут же увидел мою славную лошадку. Она была совсем близко, и ее хозяин, должно быть, видел мое приближение. Но на берегу никого не было.
Я позвал: «Птица!» Пегая лошадь радостно заржала и сделала шаг мне навстречу, но потом остановилась. Я решил, что ей не нравится вид моего серого, а потому я спешился и пошел ей навстречу.
– Птица! Хорошая моя! Как же я рад тебя видеть!
Она фыркнула и стала пить воду. Я подошел ближе, и тут кто-то позади меня выскочил из реки и бросился на меня. Я-то, дурак, искал его на берегу, а он оказался умнее: спрятался под воду и сидел там.
Напавший сбил меня с ног и окунул в реку. Я пытался вырваться, но этот гад ухватился за платок, который я ношу на шее, и опустил под воду мою голову. Я начал захлебываться. Вода заливалась мне в уши, в нос, в рот. Ощущение было премерзкое, и тут я потянулся за своим верным «кольтом», но… мой враг уже завладел им.
Я рванулся из его рук, схватил его собственный револьвер, про который он, видно, забыл, взвел курок и нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Его револьвер был пуст.
Тут я схлопотал такой удар по почкам, что, воя, повалился на спину, и мгновенно получил удар сапогом между ног. Честное слово, этот парень умел бить, чтоб его!
Я валялся в воде, как большая колода, и не мог пошевелить даже пальцем. Мой враг, фыркая и отдуваясь, стоял неподалеку с моим револьвером. Улыбка его мне не понравилась. Это был пижон примерно моего возраста, с длинными, до плеч, волосами, которые слиплись прядями и падали ему на лицо. Желтые глаза горели злобным блеском.
– Ну что ж, Билли Мэллоун, неустрашимый стрелок, – заговорил он, – ты хотел меня убить? Признавайся, ублюдок!
Он знал меня, но я-то никогда в жизни его не видел. Впрочем, на мгновение мне почудилось в его лице что-то знакомое, только я не мог определить, что именно.
– Я тебя знаю? – спросил я, чтобы потянуть время.
– Возможно, – глумливо ответил мой враг.
У него была интонация, как у Джеффа Оливера, и это напомнило мне о худшем времени моей жизни. Я бросился на него, но он изловчился и треснул меня рукояткой револьвера по голове. Я упал. Он взвел курок и прицелился. Я впервые оказался под прицелом совершенно безоружным. Знать, что этот желтоглазый мерзавец может в любой момент оборвать мою жизнь, было хуже смерти.