Леди и разбойник
Шрифт:
Тетушка обернулась. Они с лордом, беседуя, дошли до конца аллеи, а Пэнси и с места не сдвинулась, наблюдая за Рудольфом и сэром Филиппом Гейджем, которые уже почти скрылись из виду.
– Пэнси! – окликнула ее графиня. – Пойдем, дорогая! Нам нужно переодеться к ужину.
Пэнси вздрогнула от неожиданности, потом подошла к тетушке Энн и лорду Сен-Винсенту. Всю дорогу до дворца она не проронила ни слова. Попрощавшись с их постоянным спутником на прогулках, дамы стали подниматься по лестнице в свои покои.
– Я полагаю, этот молодой человек очень интересная личность, – заметила графиня у порога своей спальни. – Если бы он не прихорашивался, как придворная кокетка,
Пэнси рассмеялась:
– Лорда Сен-Винсента очень интересно слушать, тетушка, но при этом лучше не смотреть на него. При плохом освещении и не разберешь – мужчина перед тобой или женщина. Какой из него муж!
– Ступай переодеваться, капризница, – ласково улыбнулась графиня. – Бог свидетель, у меня нет никакого желания терять компаньонку, тем не менее тебе стоит сто раз подумать, прежде чем отказать мужчине, который делает предложение. Так ведь недолго остаться в старых девах.
– Значит, это судьба, – сказала Пэнси и поцеловала графиню в щеку. – Мне, кроме вас, никто не нужен, тетушка!…
Пэнси повернулась и пошла к себе, а растроганная графиня проводила ее нежным взглядом.
Когда Пэнси закрыла за собой дверь и осталась одна, лицо ее омрачилось. Ей не нужно было мучиться в догадках, о чем Рудольф беседовал с сэром Филиппом Гейджем. Кузен предпринимал отчаянные попытки получить титул маркиза, дабы распоряжаться домом и поместьем в Стейверли. С первого дня, когда он примчался к тетушке просить о помощи, Рудольф проявлял нетерпение, которое со временем переросло в напористость. Каждый раз, бывая в обществе тетушки, кузен настойчиво возвращался к занимавшей его теме. А Пэнси даже не знала, беседовала ли леди Дарлингтон с королем.
С тех пор как она услышала от Марты прозвище Люция, ничего нового из нее не вытянула. Служанка замкнулась и избегала разговоров.
– Я ничего не знаю, – бубнила она.
Пэнси поняла, что Марта больше ни слова не скажет о Белоснежном Горле.
Казалось, перед ней возникла глухая стена и ее никогда не разрушить. Но внутренний голос подсказывал Пэнси: придет время, и ей многое станет известно о Люции. Она наблюдала за Рудольфом, поощряя долгие беседы, надеясь выудить хоть что-нибудь о Белоснежном Горле, но кузен был осторожен. Как ни засыпала Пэнси его вопросами, он избегал наиболее коварных, повторяя, что бедного Люция наверняка нет в живых – его либо повесили, либо пристрелили.
Пэнси с трудом справлялась со своей непростой задачей – получить сведения и в то же время не дать понять Рудольфу, насколько она обеспокоена судьбой Люция. Девушка делала вид, что волнуется за будущее Рудольфа, тем самым вынуждая его говорить о себе и раскрывать планы. Временами ей хотелось плакать от отчаяния, такой неопытной и неумелой она себе казалась. Пэнси жила в предчувствии какой-то ужасной беды. Однако время шло и ничего страшного не происходило, по крайней мере такого, чему нельзя было бы найти объяснения. И вот это оглушительное известие – Рудольф заинтересовался сэром Филиппом Гейджем.
Они вышли из королевского сада вместе и направились, судя по всему, либо в таверну, либо в гости к судье. Там они проведут время за приятной беседой. Сообщит ли Рудольф королевскому судье о разбойнике, чей арест и смерть будут ему весьма кстати? Пэнси закрыла лицо руками. Надо что-то делать. Она вспомнила рассказ лорда Сен-Винсента о том, как некий разбойник похитил фамильные драгоценности сэра Гейджа, когда тот ехал в Лондон на коронацию его величества. Драгоценности?… Следовательно, сэр Филипп Гейдж женат! В таком
В восторге от своей идеи, Пэнси позвонила в колокольчик. Вошла Марта и стала помогать хозяйке одеваться. Сегодня к шести часам вечера они с тетушкой приглашены на ужин в банкетный зал. Там всегда очень весело! Надевая поверх нижней юбки из голубого муара белое атласное платье, расшитое жемчугом, Пэнси испытывала необыкновенное возбуждение.
Какое чудо этот банкетный зал! Она не переставала восхищаться его великолепием. Алые с серебром плащи музыкантов, сверкающие трубы, украшенные яркими муаровыми лентами, золото знамен – все как в сказке. Божественное звучание королевских скрипок, нежный аромат цветов и терпкий запах любимых королем французских духов – все волновало и кружило голову.
А когда появляются король и королева, в зале воцаряется торжественная тишина! Его величество – высокий, статный, темноволосый, с усмешкой в прелестных усталых глазах. Герой ее романа…
Даже теперь, спустя два года после его возвращения, взгляды придворных светятся восторгом при появлении Чарльза. О нем они постоянно думали, когда тот находился в изгнании, за его здоровье тайно поднимали тосты. Да, это был действительно их король! Человек, мужественно перенесший удары судьбы и сохранивший чувство юмора. Человек необыкновенной щедрости и доброты. Он обожал танцы, музыку и театр. Получив соответствующее высокому положению образование, король интересовался астрономией и архитектурой, химией и садоводством, обладал неистощимым запасом занимательных историй, почти всегда остроумных, но – увы! – не всегда изысканных. Неудивительно, что многие обыватели считали короля загадкой. Разумеется, им легче было понять его любовь к состязаниям: с Чарльзом немногие могли достойно сразиться в игре в мяч, причем его величество имел обыкновение играть до шести утра. Ему не было равных и в охоте, и в верховой езде, и в гребле.
Загадочный, непредсказуемый, обладающий изящными манерами и огромным мужеством, образованный человек, в котором все, казалось, кричало – это король! Так считала Пэнси, но у нее наворачивались слезы на глаза, когда король, садясь за стол, облетев взглядом гостей, останавливал взор на красивом лице Барбары Кастлмэн. А в это время его милая жена смотрела на него с обожанием…
Пэнси охватывала грусть. В сказках все по-другому! Пэнси с детства помнила: «Король женился на прекрасной принцессе. Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Романтическая восторженность пропадала, уступая место обыкновенному человеческому участию.
Пэнси взглянула на королеву. Бедняжка! Старается сохранить последнее, что у нее осталось, – расположение мужа. Барбара Кастлмэн… Жадно хватает все, что подвернется под руку, и требует все большего и большего внимания короля, больше денег из королевской казны, больше подарков, хотя король и так щедро ее одаривает. Да, жизнь совсем не похожа на сказку, огорченно вздыхала Пэнси.
А придворные? Девушка окинула их внимательным взглядом. Взволнованный лорд-канцлер, старающийся угодить и королю, и парламенту; похотливый герцог Букингемский, чья скандальная связь с графиней Шрюсбери была широко известна при дворе; неотесанный генерал Монк, которого никто не удосуживался величать титулом герцога Албемарля, и его бесцветная незнатного рода жена, прославившаяся лишь тем, что делает все сама: и шьет, и стирает, и успевает выполнять супружеские обязанности. В обществе ее за глаза называют графиней-мартышкой.