Леди и вампир
Шрифт:
Также в комнатах, что я видела, даже в моей, совершенно нет зеркал. Хотя, возможно, здесь просто сказалось то, что замок принадлежит престарелому графу, который, как он сам вчера признался, уже очень давно не проводил время в женском обществе. Я рада, что всегда ношу с собой карманное зеркальце, которым я и воспользовалась, чтобы поправить прическу перед ужином и завтраком.
После еды я решила развлечь себя чтением, так как нахожу невежливым осматривать замок в отсутствие хозяина. Я не нашла ни книг, ни журналов в столовой, зато за дверью обнаружила библиотеку. Она оказалась заставлена книгами на английском и книгами, посвященными Англии: от истории и политики до геологии и ботаники. В это время в библиотеку вошел граф. Он тепло поприветствовал
– Но печаль в том, что я знаю ваш язык лишь по книгам. Надеюсь, вы поможете мне научиться говорить на нем как положено, – доверительно сообщил мне граф.
– Помилуйте, вы прекрасно знаете английский. – И это не было ложью. Граф на удивление хорошо овладел английским языком для человека, ни разу не бравшего уроков и не общавшегося с иностранцами. Но граф продолжал переживать, выражая сомнения в том, что в Англии отнесутся к нему приветливо и уважительно, если признают в нем иностранца на чужбине; он боялся, что окружающие будут к нему безразличны и жестоки, а возможно, даже захотят подшутить над ним. Я заверила графа, что английское общество куда более доброжелательно, чем тот себе представляет, и еще раз напомнила ему, что его знания языка просто прекрасны.
– И всё же, я надеюсь, что вы останетесь со мной на некоторое время, дабы я смог изучить разговорный язык во время наших бесед. Я настаиваю, чтобы вы со всей строгостью подмечали и исправляли мои ошибки.
Каюсь, что эта страна казалась мне столь суеверной и дремучей. Вот передо мной стоит граф, который не видит ничего зазорного в том, чтобы выслушать мнение юной леди и без стеснения говорит о том, как высоко ценит беседы с ней. Польщенная, я согласилась следить за его произношением, и в свою очередь попросила разрешение пользоваться библиотекой, и без проблем получила его.
– Также вы можете свободно ходить по замку и заходить в любые комнаты – конечно, за исключением запертых. У меня есть причины не открывать перед вами некоторые двери; если бы вы обладали моими знаниями, то, без сомнения, поняли бы моё решение.
Я согласно кивнула. Тем не менее, и тогда, и сейчас я не могу отделаться от мысли, что этот запрет – то, как его высказал граф – напоминает мне сказку о Синей Бороде, которую я слышала в далеком детстве.
– Помните, что мы в Трансильвании; это не Англия, и здесь можно встретить много всего, что может вызвать у вас недоумение.
После этого мы некоторое время беседовали о тех странностях, что сопровождали меня в поездке и которые граф с легкой усмешкой списал на здешние поверья и сказки. Я решила расспросить его, и граф отвечал подробно и доброжелательно, но, когда я дошла до заинтересовавших меня иностранных слов, что я услышала в гостинице, граф перешел на другую тему.
– Давайте поговорим о доме, который мистер Хаукинс – или всё же вы? – выбрал для меня, – сказал он.
Я была смущена, что так заинтересовалась местными обычаями, что совсем забыла о деле. Я извинилась за свою оплошность и скоро принесла документы о покупке. Пока я была в своей комнате, приводя бумаги в порядок, в соседней послышался звон серебра. Но когда я затем прошла мимо столовой, я не заметила слуг, а стол был уже прибран. Граф ждал меня в библиотеке. Мы углубились в чтение бумаг и документов о его недвижимом имуществе в Пэрфлите. Граф интересовался всем вплоть до мелочей и задавал множество вопросов. Но по его замечаниям и по самой манере вопросов я поняла, что он явно изучал своё будущее жилище и, вполне возможно, знает о нем куда больше меня. Я указала на это, и он не стал того отрицать.
Граф уточнил, я ли отвечала за выбор столь подходящего участка, и, получив утвердительный ответ, стал расспрашивать меня, как же мне это удалось. В итоге я прочла ему свои заметки, что вела в тот период.
«В Пэрфлите, проходя по окольной дороге, я случайно набрела на участок, который, как мне показалось, и был нужен нашему клиенту. Участок окружен высокой стеной старинной архитектуры, построенной из массивного камня и не ремонтированной уже много-много лет.
Поместье называется Карфакс; должно быть, исковерканное старое «quatres faces» – четыре фасада, так как дом четырехсторонний. В общем там около 20 акров земли, окруженных вышеупомянутой каменной стеной. Много деревьев, придающих поместью местами мрачный вид, затем имеется еще глубокий темный пруд или, вернее, маленькое озеро, питающееся, вероятно, подземными ключами, поскольку вода в нем необыкновенно прозрачна, а кроме того, оно служит началом довольно порядочной речки. Дом очень обширный и старинный, с немногими высоко расположенными окнами, загороженными тяжелыми решетками. Он скорее походит на часть тюрьмы и примыкает к какой-то старой часовне или церкви. Я не смогла осмотреть ее, так как ключа от двери, ведущей из дома в часовню, не оказалось. Но я снял своим «кодаком» несколько видов с различных точек. Часть дома была пристроена впоследствии, но довольно странным образом, так что вычислить точно, какую площадь занимает дом, немыслимо; она, должно быть, очень велика».
Граф одобрил мой выбор:
– Дом не может сразу же стать жилым, а потому я счастлив, что мне не придется обживать новый дом. Также рад я и тому, что в там есть старинная часовня, я, как магнат Трансильвании, не смог бы допустить, чтобы мои кости покоились среди простых смертных. Вы знаете, я уже стар, и моё сердце не способно ни к веселью, ни к радости, а потому больше всего я хотел бы остаться в тишине и покое, наедине со своими мыслями.
Эти слова составили странный контраст всему облику и поведению графа.
Мы закончили работать над бумагами, и граф оставил меня в библиотеке. Моё внимание привлек атлас, открытый на карте Англии. Я заметила на ней россыпь отметок: к востоку кружком была обведена местность с приобретенным поместьем, а на Йоркширском побережье – Эксетер и Уайтби.
Вскоре граф вернулся за мной и, посетовав, что я все еще сижу за книгами, пригласил меня к ужину. Как и в прошлый раз, он извинился, что уже пообедал, но скрасил мою трапезу приятной беседой. Продолжили мы беседовать и после ужина. Я чувствовала, как становится очень поздно, но решила ничего не говорить об этом, так как, очевидно, граф наслаждался беседой, а моим долгом гостьи было проявлять учтивость к желаниям хозяина дома.
Вдруг мы услышали пронзительный крик петуха. Граф тут же вскочил, заволновался и начал извиняться, что за разговорами о своей новой родине – Англии – он забывает о времени и излишне пользуется моей благосклонностью. Мы распрощались, а оказавшись в комнате, я записала то, что произошло за этот день.
8 мая.
Когда я решилась на эту поездку, я испытывала страх и беспокойство, зная, что многие опасности могут подстерегать меня в дороге и в замке. Но при всех моих переживаниях я и подумать не могла, с чем мне придется столкнуться. Я боялась дурных языков и ретивых ухажеров, боялась мошенников, что захотят запутать наивную иностранку, боялась, что граф с гневом отвергнет мою работу или же, наоборот, начнет проявлять неуместную благосклонность. Но то, с чем я столкнулась… Возможно, это лишь игра моей фантазии, что разыгралась из-за полуночных бесед, но если нет… Я пропала!
Я запишу всё по порядку, чтобы хоть попытаться разобраться в происходящем.
Всё началось с утра; я проспала лишь несколько часов и не смогла больше уснуть. Я уже оделась и занималась прической, когда раздался стук в дверь. Я отворила дверь, по рассеянности забыв отложить походное зеркальце, перед которым приводила себя в порядок. Граф – а это был именно он – поприветствовал меня. Но когда я кивнула в знак приветствия, мне показалось, что в зеркале, которое я держала в руке, граф не отражался, хотя я четко видела в нем весь дверной проем.