Леди Искусительница
Шрифт:
— Гарри…
Он уткнулся в ее плечо.
— Хотите остановить меня?
— О… это нечестно.
Он улыбнулся. Его тело, игнорируя все доводы рассудка, не желало проявлять такт, терпение, контролировать себя, оно возбуждалось, твердело. Это было бесполезно, он знал. Но не мог не надеяться. Кейт выгнула шею, совсем немножко, как если бы воевала с собственным телом.
— Расслабьтесь, — учил он.
Гарри забрал у нее рюмку, поставил на стол. Но не сел рядом, а позволил своей руке осторожно провести по прекрасным выпуклостям ее грудей, наблюдая, как поднимаются и опускаются его пальцы. Он слышал ее трудное дыхание,
— Вы не против? — спросил он. — Поскольку нам предстоит танцевать, я полагаю, мы будем… прикасаться друг к другу.
— Прикасаться… — Ее глаза закрывались, голова клонилась на его руку. — Да. Понимаю.
Гарри не собирался заходить далеко. Он не знал, насколько она позволит ему продвинуться. Сердце его гулко стучало в груди, пах раздирала боль. Вечером ему придется долго принимать холодную ванну.
Наклонившись, стараясь не дышать из страха спугнуть ее, он приложил губы к округлости ее груди. Ее реакция была мгновенной. Кейт, задыхаясь, стала извиваться, отталкивать его. Он мгновенно понял. Но продолжал удерживать ее. Он слышал вырывающееся у нее хриплое дыхание, видел, каким диким стал ее взгляд. Гарри знал, что не от испуга. Ее сжигал стыд. Она была унижена. Он слишком приблизился к ее ужасным шрамам.
Он знал, что может сделать только одно. Высвободив одну руку, он спустил рукав с ее плеча. Она дернулась, взглянула на него глазами большими, как блюдца. Он посмотрел вниз, на безобразный рисунок, выжженный на ее молочно-белой груди — волка с разинутой в рыке пастью, — и ему снова захотелось убить ее мужа. Ему пришлось сделать усилие, чтобы не произнести проклятие. Вместо этого он склонился над ней и снова прижался губами к ее груди, на этот раз к тому месту, где было клеймо.
Кейт замерла. Он поцеловал другую ее грудь и почувствовал, как внутри ее рождается рыдание.
— Вы никогда не были прекраснее, Кейт, — сказал он. — Я чудом удерживаюсь от того, чтобы не дать воли рукам.
Она не произнесла ни слова, но Гарри почувствовал, как она сжалась. Он снова поцеловал ее — в ямочку на шее. Она немного расслабилась. Он взял ее руку в свою и удерживал, пробуя на вкус ее обнаженную кожу. Один поцелуй, потом другой. Потом он провел языком по этой мягкой, атласной коже, отчего его пенис стал твердым и болезненным. Гарри лизнул ее грудь, потом легонько подул, пока не увидел гусиную кожу, пока ее пульс не начал ускоряться, а дыхание стало поверхностным, пока ее глаза полностью не закрылись, и она доверилась ему настолько, что продолжала спокойно лежать на его руке.
Он содрогался от усилий контролировать себя. Умирал от надежды. Он помнил маленькую эротическую стайку веснушек на ее правой груди. Гарри хотелось увидеть их, хотелось увидеть, был ли ее сосок все еще темно-розовым, достаточно длинным, чтобы трогать его языком. Он хотел обхватить ее за талию и погрузить пальцы в ее влажное, тесное тепло. Хотел пробудить в ней страсть, которая — он знал — дремала подо льдом ее страха.
Он не мог. Не сейчас. Нельзя, если он хочет, чтобы она доверяла ему, а это вдруг стало важнее, чем исходившие от нее горячие волны возбуждения. Это было важнее, чем удовольствие, облегчение и покой. Вдруг он осознал, что еще не исполнил своих обязательств. Эти обязательства вполне могли убить его, но оно того стоило, если он сможет раскрепостить ее.
Гарри долго смотрел на ее прекрасное лицо, сейчас раскрасневшееся и смягченное возбуждением. Он склонился над ней — она ощущала его дыхание на своей щеке. Легко, так легко, что она могла решить — это всего лишь ее воображение, он коснулся ее губ своими.
— Открой их для меня, Кейт, — мягко скомандовал он.
Она открыла глаза. Зрачки у нее стали огромными, почти поглотившими весеннюю зелень ее глаз. Гарри увидел в них страх и голод. Он знал, что она борется со своими страхами, и решил помочь. Он легко поцеловал ее в уголок рта. Она инстинктивно повернула к нему голову. Следующий поцелуй был крепче, он обвел контур ее губ своими, нажимая сильнее, наслаждаясь их вкусом. Затем тихонько потянул зубами ее нижнюю губу и пососал ее.
Теперь гулко стучало ее сердце; он не знал — от страха или возбуждения. Он надеялся, что от возбуждения. И решил проверить это — скользнул языком по ее губам, увлажняя их, наслаждаясь их вкусом, осторожно, настойчиво, умоляя впустить. И когда он подумал, что больше не сможет вздохнуть, Кейт приоткрыла губы.
Возбуждение полностью завладело его телом. Его сердце стучало теперь так же, как ее сердце, и обгоняло его. Боже, а ведь это был всего-навсего поцелуй. Гарри не помнил, когда последний раз он так долго просто целовался. Но этот рот был особенный. Сломить его защиту было триумфом.
Он медленно наклонился назад вместе с ней так, что она полулежала на нем. Повернув голову, чтобы крепче прильнуть к ее рту, он передвинул руку, чтобы можно было пропускать пальцы через шелк ее волос, другой рукой он придерживал ее лицо, и осторожно, как бабочка, собирающая нектар, его язык скользнул внутрь ее рта и разбойничал там.
Гарри почувствовал, как ее руки задвигались, как если бы она хотела оттолкнуть его. Он не остановился, обшаривая горячие глубины ее рта. Он ощущал вкус вина и лимона, вдыхал ее удивленные вздохи. Он старался контролировать себя на случай, если она захочет остановить его. Но ее руки, на какой-то момент метавшиеся между ними, улеглись на его груди, словно она нашла равновесие. Ее тело начинало таять на нем, хотя он почти слышал, как ее инстинкты кричат об опасности.
Это досталось ему невероятно трудно, труднее, чем любое дело в его жизни, но Гарри сдержал свою страсть. А ведь его тело кричало, что ему нужно больше, его пальцы жаждали прикасаться к ее груди, животу, стройным, сильным ногам, его сердце стучало в предвкушении кульминации. Даже когда он почувствовал, что ее язык отвечает ему, он начал отступать, смягчать свой напор. Поглаживая ее по волосам, проведя по щеке, осыпая поцелуями ее лоб, закрытые глаза, ухо, горло, он потихоньку отстранился от нее.
Когда он привлек ее голову к своему плечу и просто обнимал ее, она протестующе захныкала. Он чувствовал, как ее тело дрожит от страсти, которую он возбудил. Как бы ему хотелось продолжить. Но было еще рано. Кейт еще не готова, ее воспоминания еще слишком неотступны. Надо постепенно завоевывать ее, пока она не начнет доверять ему, пока не забудется ужасный опыт, приобретенный с ее первым мужем.
— Простите, — шепнула она разрывающим душу голоском, совсем как девочка.
Гарри приблизил к себе ее лицо.