Леди не движется-2
Шрифт:
— Ай-ай-ай. Сочувствую. И конечно, в том, что с тобой стряслась беда, виноват я. Еще Делла виновата. И вообще весь мир виноват, — с непередаваемой серьезностью сказал Август. — Макс, ты взрослый человек. Тебе тридцать восемь лет. Ты на десять лет старше меня и на одиннадцать — Деллы. А держишься как катастрофически не уверенный в себе подросток. Если б я был таким ревнивым, как ты, давно застрелился бы от стыда.
— О, — Макс пижонски изломал бровь, — и сейчас ты будешь читать мне мораль. Маккинби, я ведь ответить могу. Не боишься?
— С чего бы?
— Ну, например, с того, что ты, при всех своих заслугах, как родословных, так и личных, все-таки по происхождению оказался сильно ниже меня. Перевожу: нос не дорос читать мораль принцу. У меня-то, как ни крути, доказанная история с восемнадцатого века.
— Кем доказанная? —
— И конечно, ты будешь утверждать, что перечисленных в моей родословной людей никогда не существовало.
— Почему? Макс, в те века фамилию Ванденберг и ее вариации в Голландии разве что дворовые собаки не носили. Я не шучу. Это очень распространенная фамилия. И не столько в Голландии, сколько в Штатах, да и вообще по всему миру. Мартин действительно специалист и родословные составлял мастерски. Упомянутые люди существовали, но вот были ли они твоими предками — большой вопрос. Что же касается их биографий, то тут даже вопросов нет — выдумано все. Ваша история как княжеской династии начинается с трех Питеров. Обрати внимание на произношение имени — оно британское. Потому что Питер ван ден Берг Первый вообще-то был Питером Ванденбергом, урожденным американцем, который всю жизнь прожил в Шотландии. В вашем родословии он числится архитектором, тогда как единственные его архитектурные работы — это эскизы разных вариантов дворцового комплекса в Пиблс. Он был художником-пейзажистом, большим другом того самого Томаса Маккинби. Ни один из его эскизов в работу не пошел, но они сохранились. А то, что вам собрал профессор Мартин, к Питеру Ванденбергу отношения не имеет. Старший сын Питера, Питер Второй, обладал прекрасной деловой хваткой. Идея создать общий бизнес с детьми Томаса напрашивалась, и никто ей не сопротивлялся. Внук Томаса Маккинби, Себастьян, женился на Доротее, сестре Питера Третьего, который уже вернулся к старинному написанию фамилии в три слова и решил, что по национальности он голландец. Собственно, история что твоей, что моей семьи как кланов владетельных лордов начинается одновременно — с Себастьяна Маккинби и Питера ван ден Берга Третьего. С планет Дороти, Дуайт, Сонно и Кларион.
— Да не верю я тебе, — недостаточно твердым тоном заявил Макс.
— А будешь выделываться, я сейчас на пальцах докажу, что никакой ты не «ван ден Берг», а вовсе даже Гольденберг. С Гольденбергами это случается — оглянуться не успеешь, а он уже голландец.
— Ха, — фыркнул Макс, припертый к стенке, — так и ты в таком случае тоже. Прабабушка-то у нас общая.
— У нас общая прабабушка, но не прадедушка. И уж тем более не папа, — парировал Август, посмеиваясь. — Я тебе больше того скажу. Думаешь, ты белый?!
— Так, — не выдержал Макс и повертел головой, явно соображая, куда бы сбежать. — Хватит с меня. Заткнись, будь любезен. Этого моя психика уже не выдержит. Я с похмелья тревожный.
— Да чего тревожиться, — не унимался Август, — все уже случилось… Когда бриться будешь, обрати внимание на рисунок губ. Ты, кажется, им гордишься? Так вот, рисунок-то характерненький.
— А ты? — Макс уставился на него с яростью.
— Что — я? Ты волосы мои видел? Ну и чего дурацкие вопросы задаешь?
— Та-ак, — процедил Макс. — И вот это, в отличие от Гольдбергов, или как их там, ты наверняка знаешь?
— Да я и про Гольденбергов наверняка знаю. Да ладно тебе, нашел из-за чего расстраиваться… Был, был у нас в предках негр. Уильям Мбабете, «знаменитый маг вуду» и семифутовый красавец. Черный как смола. Рост, я так понимаю, в потомстве закрепился.
— Секундочку, — я подобралась, — какой еще Мбабете?
— Тот самый, — утешил меня Август и пояснил для Макса: — Известный человек, между прочим. Правая табуретка ее легендарного предка Ивана Кузнецова.
Макс с изумлением уставился на меня. А я — на него.
— Интересный был человек, — с задумчивой лаской продолжал Август. — Но без тормозов. От жизни хотел только одного — летать. Пилот такой квалификации, каких сейчас уже не делают.
— Ха, — только и сказала я, — Макс, теперь я понимаю, откуда твои таланты. Тебе ж летать проще, чем ходить.
— Твой обожаемый Маккинби, между прочим, летает ничуть не хуже, — со злостью ответил Макс. — А что, гены-то те же.
— Где-то даже и получше, — согласился Август. — Я порасчетливей тебя буду. Хотя, конечно, это справедливо только для малотоннажных судов. С большим кораблем я не справлюсь. На большом корабле я хорош только в качестве пассажира.
— Или стрелка, — напомнил Макс.
— Стреляю я весьма посредственно.
— И это говорит кавалер Большой Звезды, полученной, между прочим, за меткую стрельбу? — Макс покачал головой. — Маккинби, на комплимент надо напрашиваться поизящней.
— А я не напрашиваюсь. Звезду я получил не за стрельбу, а за мужество. Ну и за то, что оказался в нужном месте в нужный момент и при этом не растерялся. Стрелял я отвратительно. Я даже на прямой видимости не больше тридцати процентов попаданий выдал. С такими результатами даже допуск не получишь.
— Эт да, — признал Макс. — Тридцать процентов — даже не посредственно, а откровенно плохо. Хотя в той ситуации неважно было как. Главное, чтобы батарея работала.
— Между прочим, в детстве я мечтал стать джедаем. Отец отговорил. А Билли Мбабете в конце концов доигрался. Пропал без вести при загадочных обстоятельствах. Обстоятельства такие, что архивы не рассекречены до сих пор. А о чем это говорит? О том, что ответственным лицам по-прежнему нечего сказать. Им известно ровно столько же, сколько и пятьсот лет назад. Есть простор для фантазии, не правда ли? — Он помолчал. — Изучение истории располагает к мистицизму. Начинаешь верить в предопределение, в то, что случайностей не бывает. Вот смотрите. Пятьсот лет назад одна маленькая девочка случайно обнаружила Нечто. По официальной версии имел место обман зрения, по народной легенде — космический аппарат внеземного происхождения. Якобы эти пришельцы выстроили вокруг Земли осадное кольцо, не пуская нас дальше Юпитера. В ту эпоху Космос необратимо менял людей, большинство убивал, а выживших наделял сверхъестественными способностями. Среди этих счастливчиков были Иван Кузнецов и Уильям Мбабете. И в один прекрасный день они встретились — эти двое и маленькая девочка, опекавшая корабль пришельцев. Кузнецов и Мбабете помогли девочке улететь с Земли — она повезла пришельцев домой, у них погиб пилот, и девочка заменила его. Обещала вернуться через месяц. Не вернулась никогда. Однако ее мать не беспокоилась. Она считала, что с дочкой все в порядке. Вышла замуж за Кузнецова, родила ему двоих сыновей, прожила больше ста лет, прославилась как биофизик. Уильям Мбабете увез из того же города красавицу Клариссу Гордон. Однако спустя три года Кларисса вернулась домой с дочерью, а Уильям ушел в Космос — и исчез бесследно. Прошла четверть века, случилась очередная техническая революция, человечество получило двигатели нового поколения и опять полезло в Космос. И никакой, заметьте, осады пришельцами, никакой мистики, никакой угрозы и никаких трансформаций. Люди летали с планеты на планету как на самолете из города в город. За века исследований мы обнаружили три гуманоидные расы, но — ни следа той цивилизации, с которой столкнулись Кузнецов и Мбабете. Загадка не разгадана. И вот со дня, когда маленькая девочка улетела на чужом корабле, минуло пятьсот лет. В комнате дорогого отеля на колонизированной планете встретились трое — потомок Кузнецова и два потомка Мбабете. Первоклассный навигатор, первоклассный разведчик и первоклассный инквизитор. Вопрос: так ли случайно произошла наша встреча?
Мы с Максом молчали, придавленные грандиозностью замысла. Август лениво налил себе виски.
— А я вам отвечу. — Он отпил, потом еще. — Случайно. История не повторяется, это иллюзия. И загадки, на которые нет ответа при жизни загадавших, остаются неразгаданными навсегда. Если ответ и находится, то происходит это абсолютно случайно — не в том месте и не в то время, когда его ожидают. Да и находят его не те люди. Поверьте историку, хоть и недоделанному.
— Тьфу, — мрачно сказал Макс и протянул Августу бокал: — Налей мне тоже. Ты часто так с похмелья развлекаешься?