Леди Сирин Энского уезда
Шрифт:
— Раньше сказать не могла?
— Повода не было, — заржала та. — Ты думала, я на вашу таратайку без страховки полезу? Это ведь ты у нас ослеплена любовью, а не я.
Через плечо Джоконды я заметила выныривающих из облаков преследователей. Теперь я могла их рассмотреть получше. Картинка из учебника природоведения за шестой класс — «птеродактиль обыкновенный». Причем учебник, побывавший в руках не одного поколения двоечников. Поэтому архозавр оброс диким количеством пририсованных шипов, рогов и прочих неаппетитных наростов. И клин вот таких вот «крылопальцевых» приближался к нам с самыми недружелюбными
— Ноги подожми! — скомандовала сирена и потянула за стропы парашюта. — Фирма гарантирует мягкую посадку.
Видимо, «мягкую посадку» фирма гарантировала в основном себе. Я сработала амортизатором, больно подвернув ногу и приняв на себя основной удар.
Пока я стонала от боли и пыталась отдышаться, Джоконда со щелчком отстегнула стропы и развернулась к стае «птеродактилей». В правой руке сирены появился маленький блестящий бумеранг, который в следующую секунду полетел навстречу вожаку клина. Черт! А блондиночка-то наша — боец! В узеньких кожаных шортиках и жилетке, с перекрещенными ремнями на плечах, она выглядела сейчас какой-то Ларой Крофт, расхитительницей гробниц. Мышцы ног напряжены, изящная спина прямая, как у танцовщицы, на плечи спадает копна блондинистых кудрей. Я чуть не задохнулась от зависти. «Потому что надо было в тренажерном зале впахивать, Дарья Ивановна, а не печеньки на рабочем месте трескать. Джоконда небось вообще о том, что такое выпечка, забыла давно. Вон у нее какая талия — не у выпечки, как вы, Дарья Ивановна, могли догадаться, а у вашей основной соперницы. Наверное, Ларс может двумя ладонями ее охватить. Талию, а не…»
Внутренний голос начал надоедать, и я пообещала ему не есть после шести и делать как минимум двести приседаний ежедневно. Голос пропал, видимо сраженный моим героизмом.
Джоконда жонглировала оружием со сноровкой профессионального циркача. За первым бумерангом последовал второй, потом почти без паузы — третий. Изогнутые пластинки отправлялись в полет с пулеметной скоростью и возвращались к своей владелице окровавленными, каждая из них нашла свою цель. Мне оставалось только с открытым ртом наблюдать за этим представлением.
Метрах в пятидесяти от нас обрушился воздушный шар, ветер потянул купол в сторону, корзина затарахтела, поднимая тучи песка.
— Дашка, беги туда, — скомандовала сирена, не оборачиваясь. — Нужны мечи, без них мы не продержимся.
Мечи? Я кивнула и побежала за удаляющейся корзиной, приговаривая: «Мечи, мечи… Что есть в печи, на стол мечи…»
Я помнила тяжелую оружейную связку, которую Ларс укладывал на дно корзины перед взлетом, и помнила, что прикрепил он ее на совесть, так что выпасть по дороге оружие никак не могло. И где, кстати, Ларс?
Он выскочил на меня из пыльного облака.
— Лежать!
Я рухнула на четвереньки, над головой со снарядным свистом пролетело нечто визжащее и разбрасывающее комья зеленой слизи. Я осторожно осмотрелась, прикинув, что ползком до корзины мне не добраться и за сутки. Ларс сражался ко мне спиной, фехтуя сразу двумя клинками. Шипастые твари, неплохо передвигающиеся на двух нижних конечностях, пытались окружить моего охотника, обходя его по широкой дуге. Моего раненого, окровавленного, пошатывающегося охотника. Я встала в полный рост и ринулась на помощь. Оружия у меня нет? Плевать!
Хлопая кожистыми крыльями, передо мной вырос слюнявый мутант.
— Пошел вон! — заорала я, безуспешно пытаясь стукнуть его вытянутой ногой. — Пошел! Или я прикажу тебе сдохнуть!
Алые глазки «птеродактиля» пылали ненавистью. Мутант приоткрыл безгубый рот, из-за двойного ряда треугольных зубов показался язык.
— Ты кто? — прорычало чудовище.
Вместо ответа я заорала свое коронное «кия!» и наконец смогла выбросить ногу вперед и вверх. Последнее, что я видела, перед тем как рухнуть, был блестящий липкий язык, обвивающий мою щиколотку, а последнее, что ощутила, — резкую боль ожога.
— Вас и на полчаса одних оставить нельзя! — возмущенно попискивал Пак. — Я вам, можно сказать, самое дорогое доверил, мой пожизненный протеиновый запас, Дашку мою ненаглядную, а вы что?
— Заткнись, зеленый, — зло отвечала Джоконда. — Никто не ожидал, что жариды мигрировали так далеко на юг. В это время года они откладывают яйца на Полночных скалах.
— Это было не дикое стадо, — возразил Ларс. — Если бы нам удалось допросить их предводителя…
— Много он тебе расскажет, без языка, — фыркнул Пак.
— А зачем ты ему его отрезал?
— А что я должен быть делать? Дашка без моей помощи против него и минутки бы не продержалась.
Жжение в ноге усилилось, я открыла глаза. На голени, чуть повыше ботинка, на крошечном участке обнаженной кожи все так же болталась красная петля.
— Ты отрезал ему язык… вилкой?
Говорила я с трудом, поскрипывая песком на зубах.
— Нет, ложкой, — саркастически возразил зеленый и задумчиво продолжал: — Хотя если у ложки заточить край, режущая кромка получится о-го-го какая! Дашка, ты щипачей каких-нибудь знаешь? Ну которые монетами в трамвае сумки вспарывают? Мастер-класс по профессиональной заточке мне не помешает. Значит, как только в твой мир вернемся, про такси забудь, будем на общественном транспорте ездить, на карманников охотиться. Я передачу по телевизору видел…
— Снимите это немедленно! — простонала я, взбрыкнув поврежденной ногой. — Этот язык. С меня. Снимите!
— Что у тебя там возле дома проходит? Линия метро есть? — Пак, не прекращая трепаться, принялся кромсать красную петлю. — Значит, найдем воришку, поймаем на горячем, пригрозим чем-нибудь, и он меня к себе в ученики возьмет.
Я тихонько повизгивала от боли.
— Рана глубокая, — задумчиво произнесла Джоконда. — Лечебного гламора у меня при себе нет, аптечка в корзине осталась. Разве что Ларс на месте крушения ее найдет.
— Где он? — приоткрыла я один глаз. — Где Ларс?
— Пошел на разведку. Но до его возвращения ты, скорее всего, не дотянешь. Слюна жаридов ядовита, и твой организм уже отравлен.
— Готово! — сообщил Пак. — Принимай работу, хозяйка.
Я подтянула ногу поближе; с перепугу мне показалось, что из-под слоя запекшейся крови проглядывает кость.
— А ведь нет в вашем задрипанном Энске метро! Придется нам с тобой, о владычица умнейшего во вселенной нюхача, в столицу перебираться. Там и размах побольше, и коммуникации.