Ледовый апокалипсис
Шрифт:
– Учитывая сложившуюся ситуацию, я не думаю, что это было бы разумным решением, – осторожно проговорил Смит. – Мы не знаем, с чем столкнемся на острове. Там может оказаться небезопасно.
На лице ученого появилось упрямое выражение.
– Я тоже не знаю, с чем вы там столкнетесь, и именно поэтому должен лететь. Не понимаю, почему все это происходит и как это могли допустить, но на мне лежит определенная ответственность. На острове находятся мои люди! Я участвовал в организации экспедиции и сборе средств, я подбирал ее участников. Что
Мои люди… Смит уже хорошо понимал смысл этих слов. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут в ангар вошел один из матросов и быстро подошел к вертолету.
– Прошу прощения, подполковник, но капитан Йоргансон велел сообщить вам, что радиостанция острова Среда не вышла на очередной сеанс связи.
Смит поднес к лицу запястье и посмотрел на циферблат часов.
– Когда это было? – спросил он.
– Десять минут назад, сэр. Радист постоянно вызывает остров, но ответа нет.
В груди Смита возник арктический холод. Проклятье! Кайла Браун почти дожила до нового дня…
– Спасибо, – сказал он. – Передайте капитану Йоргансону, что мы вылетаем немедленно. – Затем Смит повернулся к доктору Троубриджу и снова открыл аптечку. – Три капсулы сейчас, а затем по две – каждые двенадцать часов. Натощак.
Над Северным Ледовитым океаном
Горизонт позади «Лонг Рейнджера» уже полыхал пурпурно-золотой лентой, казавшейся еще более яркой на фоне угрюмого, темного моря, покрытого трещинами льда, и низкого, затянутого серыми облаками неба. Солнце поднималось на юге, и это отклонение от нормального хода вещей еще заметнее подчеркивало чужеродность мира, в котором они находились.
– Красное небо утром… – пробормотала Валентина Метрейс первую строчку старинного стихотворения. Поскольку пассажирские сиденья вертолета были выброшены, она, Смит и Троубридж сидели на корточках среди рюкзаков и сумок.
Смыслов, пытавшийся вызвать по рации остров, оставил бесплодные попытки и сообщил:
– Лагерь молчит, хотя теперь мы, по идее, должны были бы слышать их уже на коротких частотах.
– Как обстоит дело с солнечными помехами? – спросил Смит.
– Они присутствуют, но ведь корабль нас слышит. А если нас слышит корабль, мы должны слышать Среду.
– Почему нам никто ничего не сказал? – внезапно спросил профессор Троубридж. – Это преступление! Подвергнуть научную экспедицию опасности биологического заражения и не предупредить ни одним словом! Это самое настоящее преступление!
– Ваших людей, – сказал Смит, – постоянно предупреждали – и свидетельства тому содержатся в журналах радиопереговоров – о том, чтобы они держались подальше от места падения самолета. А ваша контора с таким же постоянством заверяла нас в том, что они так и делают. Кроме того, что бы ни случилось с вашими людьми, сибирская язва тут ни при чем.
– Вы так в этом уверены, подполковник? – с вызовом спросил Троубридж.
– Да, уверен, – терпеливо ответил
Смит повернулся к Троубриджу и посмотрел ему в глаза. Их разделяло не более полуметра.
– Доктор, – заговорил он, переходя в атаку, – если вы и ваши люди что-нибудь скрываете относительно того, что происходит на острове, сейчас самое время рассказать правду!
От удивления челюсть ученого отвисла, а затем он возмутился:
– Я? Мы? Что нам скрывать?
– Не знаю, в том-то и заключается проблема. Могли ли члены вашей экспедиции нанести втихомолку визит на упавший бомбардировщик? Могли они узнать о том, что на его борту находится груз биологического оружия? Могли передать эту информацию кому-нибудь за пределами острова?
Троубридж сидел, как громом пораженный.
– Нет! Конечно, нет! Если бы мы хотя бы догадывались о том, что на острове присутствует такое, мы бы… мы бы…
– Начали бы искать покупателя на Интернет-аукционе E-Bay? – вкрадчиво подсказала Валентина Метрейс. Резко повернув к ней голову, ученый наткнулся на стальной взгляд ее серых глаз. – Доктор, – продолжала она, – я могу назвать вам с полдюжины стран-изгоев, готовых опустошать свою казну, чтобы завладеть подобным биологическим оружием, и, кроме того, вы не представляете, насколько причудливо влияет семизначный счет в швейцарском банке на человеческую мораль и этику.
– Именно поэтому Соединенные Штаты и Российская Федерация сделали все, чтобы наружу не просочилось ни одного слова о том, какой груз нес упавший бомбардировщик, – добавил Смит.
– К сожалению, доктор, – продолжала добивать ученого Валентина, – как мы видим, хоть одно слово об этом да просочилось. Возможно, от русских, возможно, от наших, а возможно, от кого-то из вас. Как бы то ни было, какие-то очень плохие дяди теперь знают о том, что находится в самолете, и хотят наложить на это лапу. Меня и моих товарищей едва не убили из-за этого. Но что еще хуже, в опасности оказались миллионы ни в чем не повинных людей.
Валентина Метрейс улыбнулась. Если бы у женщины были клыки, они бы сейчас непременно блеснули в свете поднимающегося солнца.
– Можете не сомневаться, дорогой доктор Троубридж, мы намерены выяснить, у кого слишком длинный язык. И когда мы это узнаем, он – или она – будет примерно наказан.
Троубридж ничего не ответил. Его била крупная дрожь.
– После «Аида», «Лазаря» и еще целого ряда чудовищных событий правительства всех стран мира воспринимают подобные вещи очень серьезно, – сказал Смит. – То же относится ко мне и к остальным членам этой команды. А теперь, когда мы доверились вам, доктор, я бы хотел… Нет, не то слово. Я требую, чтобы вы также отнеслись к этому со всей серьезностью. Вы меня поняли?