Ледяная царевна

Лузина Лада

– Но как мы узнаем, какое желание она загадала на шаре?..

– Неважно, какое, важно, что это ее желание, – сказал дед.

Дед Чуб взял синий шарик из коробки, немного подержал в руках и безжалостно швырнул его об пол, – шар разлетелся на множество осколков, похожая на искру освобожденная крохотная горящая точка взметнулась к потолку…

Даша вскочила так внезапно и быстро, как человек, заслышавший звук будильника, и ее желание тут же перестало быть «Х» – неизвестным!

– Ну, давайте уже веселиться! – закричала она. – Ведь у нас

Новый год… чего вы всегда такие скучные…

– Знаешь ли, с тобой не соскучишься! – бурчливо поприветствовала ее возвращение Катя.

– Мяу-мама! – издала оглушительный возглас рыжая кошка, бросаясь к своей воскресшей «маме».

– Дедушка? Деда!!! – не спрашивая о причинах его появления, Землепотрясная бросилась на шею Андрею Андреевичу. И Маша с удивленьем отметила, как вмиг изменилась Землепотрясная Даша – вид у нее стал одновременно растроганный и трогательный, как у маленькой девочки. – Это ты? Ты… К нам правда приходят деды… дедушки… Деда!!! – Она едва не прослезилась от умиления.

– Мама! – Изида Пуфик чудом ввинтила свое округлое шароподобное тело в узкую щель между дедом и внучкой Чуб.

Даша слегка отпрянула, чтобы освободить кошке место, посмотрела на дедушку:

– Ты такой теплый… как это может быть, если ты оттуда?

– Просто я люблю тебя, внуча… Любовь не бывает холодной.

Даша снова потянулась к нему, испытывая странные, спорные чувства – непроницаемый холод внутри таял, и это было одновременно приятно и неприятно – точно непроницаемая для всего мира броня разрушалась, делая ее беззащитной, сомневающейся… И все же ей хотелось снова коснуться его, прижаться к дедушке и не отпускать его больше.

– Скажи, ты к нам надолго?

Катерина опять посмотрела на часы и прочла на них скорбный ответ – Дашиному Деду Морозу осталось меньше минуты.

– Мне немного осталось… Я был здесь три дня.

– Не уходи, – взмолилась Даша. – Мне так не хватает тебя! Ты не такой, как папа. Он меня не любит ва-аще.

– Но все-таки, – мягко возразил ее дед, – ты загадала желание помириться с ним. И его я еще не исполнил. – Дед посмотрел на оставленный на столе у камина Дашин смартфон – тот зазвонил.

– Ясно, папа проклюнулся. – Землепотрясная не обрадовалась чуду. – Нет, не буду брать трубку. Все равно ничего не получится… Он презирает меня, он даже не поверил, что я с Катей работаю.

– Со мной? Ладно, считай, что и я Дед Мороз… – Катя решительно взяла аппарат. – Катерина Дображанская слушает, – ледяным тоном сказала она. – Да. Да. Судя по тону, вы плохо представляете, какими способностями обладает ваша дочь… Лишь в этом месяце она помогла мне заработать пять миллионов. Да, пять. До свиданья.

– Спасибо, что соврала, – немного сконфуженно поблагодарила ее Даша.

– А я не врала, – дернула плечом Катерина Михайловна. – Если б не твоя жажда снега, я бы никогда не додумалась поставить в торговом центре снегомашину. Лично мне снег зимой нужен примерно так же, как и летом. Надеюсь, что и тебе

его наконец-то хватило…

Даша хотела ответить, но ее тело вдруг затряслось и откинулось на спинку дивана, с помутневшим взглядом она схватилась за грудь – холод рванул через горло, пытаясь заморозить все теплые слова и чувства в груди. Чуб хрипло закашлялась…

– На, внученька, выпей. – Дед поспешно налил взвар из кувшина, протянул ей стакан.

Она закивала, глотнула, – в тот же миг ее плечи и руки подпрыгнули вверх, глаза и рот округлились, щеки покрылись свекольным румянцем.

– Ну вот, теперь ты вернулась окончательно. Что, хорошо, внученька, взварчик пошел? – улыбнулся ей дедушка.

– Ее воскресил обычный взвар? – охрипло спросила Катерина.

– Не обычный. – Дед Чуб с упреком взглянул на старшую из Киевиц. – Взвар – символ жизни. Кутя – блюдо мертвых, ее едят на поминки, деды, и на смерть солнца. Три ночи смерти солнца, абсолютная власть мороза и холода. Три дня существуют для того, чтобы уважить Тьму, являющуюся неотъемлемой частью мира. Но противопоставить ей свет. И вы возвеличили кутей смерть, но пролили жизнь… Оттого Подзвизд и смог так легко получить над ней власть. Вы опровергли первую истину – равновесия, известную всем.

– Вот именно, всем. – Катерина с упреком уставилась на их «домашнюю энциклопедию» – белую кошку. – Почему ты постоянно позволяешь нам совершать ошибки?

– То, что вы совершаете, – не ошибки. – Как всегда ответ Белладонны был столь многозначительным, что выбрать одно из значений практически не представлялось возможным. Кошка подняла правую переднюю лапку и лизнула ее с таким наслаждением, точно та была сделана из сливочного мороженого.

– Еще не поздно. Закончи обряд, – сказал дедушка Чуб.

Даша послушно встала с дивана, Катя торопливо налила взвар в ритуальную свербь. Средняя из Киевиц приняла ее, сделала неуверенный шаг к балкону, но остановилась.

– И что, после этого я не увижу брата? Жаль, что он оказался моим братом… Но нам было вместе так весело! Последний раз я так землепотрясно влюблялась только в нашего Демона… Я точно на один и тот же тип западаю. А вдруг я могу любить по-настоящему только таких – только богов?

– Тогда, только будучи Киевицей, ты сможешь найти настоящую любовь… – заметила Маша.

– Давай, внученька, – поторопил ее дед.

Даша погрустнела ресницами, расстроенно сморщила нос, но кивнула – в присутствии дедушки она странным образом превратилась в маленькую девочку, на диво послушную и милую.

Опасаясь, что отвар прольется опять, Маша спешно открыла перед Чуб балконную дверь…

– Буре, буре, будь ласкава і виходь до нас на вечерю… зараз приходь, а потім вже не заходь… – громко крикнула средняя из Киевиц, поставила взвар и закрыла дверь за собой.

Балконная дверь затряслась. Древние деревянные рамы взвыли от нестерпимого напора ветра, заскрежетали и треснули – разгневанная буря ворвалась к ним в дом…