Ледяное сердце

Келлерман Джонатан

— Конечно, — согласилась она. — Почему бы и нет?

Кевин Драммонд все еще отсутствовал, но в ответ на звонок управляющему прозвучало писклявое «да?».

Петра представилась, и дверь, зажужжав, открылась. Перед детективами появилась невысокая полная женщина лет пятидесяти с лишним, в белой спецовке, черных гамашах и теннисных туфлях. На шее у женщины висели очки с цепочкой. Масса слишком черных волос ниспадала к плечам только что завитыми локонами.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Миссис Сантос?

— Гваделупе Сантос.

Открытая улыбка. Наконец-то появился человек с приятными манерами.

— Мы ищем одного из ваших жильцов, миссис Сантос. Четырнадцатая квартира. Кевин Драммонд.

— Юрия?

— Да, так он себя называет.

— Что-то случилось?

— Что за квартирант этот Юрий?

— Милый мальчик. Спокойный. Зачем он вам?

— Нам хотелось бы поговорить с ним в связи с расследованием, которое мы проводим.

— По-моему, его здесь нет. Я видела Кевина… ммм… наверное, два-три дня назад. Встретилась с ним за домом, вынося мусор. Он садился в машину. В свою «хонду».

По данным Управления автомобильного транспорта, у Кевина была машина «сивик» выпуска пятилетней давности. Но, вспомнив о красном «аккорде» на подъездной дорожке у дома Фрэнка Драммонда, Петра спросила:

— Какого цвета?

— Белого, — ответила Гваделупе Сантос.

— Итак, мистер Драммонд отсутствует три дня.

— Возможно, он приезжает и уезжает, когда я сплю, но я его больше не видела. Удобный квартирант, — продолжала Сантос. — Папочка платит за аренду его квартиры за шесть месяцев вперед, сам он не шумит. Хотелось бы, чтобы все они были такими.

— Есть ли у него друзья? Регулярные посетители?

— Любовниц нет, если вы это имеете в виду. Нет и любовников. — Сантос смущенно улыбнулась.

— Юрий что, голубой? Сантос засмеялась.

— Нет, я пошутила. Ведь здесь Голливуд, знаете ли.

— Никаких посетителей вообще? — спросил Шталь.

— Если подумать, вы правы. Никого. Да и ходит Кевин туда и обратно не очень часто. Парень он не самый чистоплотный, но это его дело.

— А в квартире Кевина вы бывали? — спросила Петра.

— Дважды. У него подтекала вода в туалете. А второй раз я показывала ему, как пользоваться обогревателем. В технике он не очень сведущ.

— Неряха, да?

— Не то чтобы грязный, — пояснила Сантос. — Он из этих… как их называют… которые ни с чем не хотят расстаться.

— Барахольщик?

— Вот именно. Холостяк. И все у него заполнено коробочками. Не знаю, что в них. Просто Кевин ничего не выбрасывает. Хотя, да, я видела, что в одной из них. Эти игрушечные автомобильчики… спичечные коробки. Мой сын когда-то тоже их собирал в таких количествах, но не как Юрий. Только Тони повзрослел. Сейчас он служит в морской пехоте. В Кэмп-Пендлтоне. Сержант-инструктор. Некоторое время служил в Афганистане.

Петра кивнула, показывая свое уважительное отношение к сержанту Тони Сантосу. Потом спросила:

— Итак, Юрий собирает и копит всякое барахло?

— Много барахла, но, как я уже сказала, не грязного.

— Что у него за работа?

— Думаю, у него ее вообще нет. При том, что его папочка вносит арендную плату, я решила, что он… ну, вы знаете.

— Что?

— Что у него есть… проблемы. Он из тех, кто не может работать регулярно.

— А что за проблемы?

— Мне не хочется называть… он действительно тихий. Ходит опустив голову. Так, словно избегает разговаривать.

Сильно отличается от того нахального парня, который надоедал Петре своими вопросами. Кевин умел вести себя в разное время по-разному.

Петра показала Сантос фотографию Кевина Драммонда, полученную в Управлении автомобильного транспорта. Нечеткое фото пятилетней давности. Худой темноволосый парень с невыразительным лицом. «Смуглая кожа, карие глаза, рост — шесть футов два дюйма, вес — сто пятьдесят фунтов, нуждается в корректирующих линзах».

— Это он, высокий, носит очки. Не очень хорошая кожа — кое-где прыщи. — Прикоснувшись к подбородку, Сантос добавила: — Это так, будто он имел с этим проблемы, когда был моложе, и они еще не полностью зажили.

Шесть футов два дюйма соответствовали описанию убийцы Беби-боя, которое дал Линус Брофи. Осилил бы худощавый парень Василия Левича? Конечно, если учесть фактор внезапности.

— Застенчивый, — сказала Петра. — Что еще?

— Он из тех, кому нравятся компьютеры и кто любит быть сам по себе. У него здесь тонны компьютерного барахла. Я в этих делах не очень разбираюсь, но все это, похоже, дорого стоит. Хотя за аренду платит его папочка, мне показалось, что он… все равно жилец хороший. Никаких проблем. Надеюсь, у него нет неприятностей?

— Вам было бы очень жаль потерять такого жильца? — спросил Шталь.

— Еще бы. Ведь никогда не знаешь, кто тебе достанется.

На обратном пути к участку, когда начинался закат, Петра обратила внимание на пожилых мужчину и женщину. Они медленно шли по авеню Фаунтин, а за ними шествовала большая белая с желтым клювом утка.

Петра несколько раз закрыла и открыла глаза, желая убедиться в том, что у нее не начались галлюцинации. Потом остановилась и подала назад, чтобы поравняться с этой парочкой. Они едва продвигались вперед, и Петра приноровилась к их скорости. Две бедолаги в тяжелых пальто и вязаных шапочках. Половые различия между ними почти исчезли, как это порой случается у очень старых людей. Им было, наверное, лет по девяносто или около этого. Каждый шаг давался им с трудом. Утка шла без привязи и отставала от них лишь на несколько дюймов.

Мужчина посмотрел на машину, взял женщину за руку, они остановились, и на их лицах появилась робкая улыбка. Старики заподозрили, что нарушили какие-то правила, касающиеся животных. Пусть их.

— Милая утка, — сказала Петра.

— Это Горацио, — ответила женщина. — Он был нашим ребеночком в течение долгого времени.

Утка подняла лапку и почесала брюшко. Маленькие черные глазки так и сверлили Петру. Утка заняла оборонительную позицию.

— Привет, Горацио, — сказала Петра. Перья у утки взъерошились.