Ледяное сердце

Лисицына Дарья

Быстро встав с кровати, я не просто пошла вниз, а полетела со скоростью звука. Я ощущала себя спокойно и защищённо только за закрытой дверью, а сейчас, когда у меня её нет, я не знаю, что вообще меня может защитить.

– Где моя дверь? – это было первое, что я спросила, когда увидела дедушку.

– И тебе добрый день. Кать, пойми, это была не моя идея. Твоя бабушка считает, что тебя нужно начинать воспитывать.

– Забрав дверь?! А не поздновато спохватились?! Мне уже шестнадцать.

–

Будь паинькой, и она её вернёт.

– Паинькой? Ты себя слышишь? Почему она не воспитывает Антона или Машу?! При чём здесь я?

– Антон – мальчик, Маша ещё маленькая, а тебе шестнадцать. Возраст, когда гормоны бегают. Да, ты сама начала вести себя иначе. Не так, как всегда. По мне так ты просто начинаешь взрослеть, но твоя бабушка этого не понимает. Точнее понимает и вспоминает себя.

– Кто бегают? Меня раздражают такие «тонкие» намёки. Я не она и не мать. У меня даже парня нет. Какие к чёрту гормоны?! Какой к чёрту возраст? Я на больную похожа, что ли?! У меня вообще никогда детей не будет. Всю жизнь с вами жить буду.

– Вот и я тоже ей сказал, конечно, немного по-другому, но ты же ее знаешь. Упрется, как баран и всё не переубедить.

– И что мне теперь делать?

– Тоже, что и всегда. Сиди дома и учись.

– Значит, по её мнению я всегда должна сидеть дома и учится? У меня не может быть никакой жизни вообще?

– Ты на протяжении десяти лет это доказывала.

– Верни мне дверь, пожалуйста. Ты же знаешь, что она мне нужна.

– Знаю, но никто больше этого не знает. Да, и кошмаров у тебя давно уже не было. Потерпи пару дней и дверь вернётся.

– Ладно.

– Всё будет хорошо.

Я ничего не ответила, просто развернулась и поплелась назад в комнату, переоделась в домашнюю одежду, так как уснула я в джинсах и толстовке после ругани с Андреем.

Взяв телефон, я поняла, что он разрядился. Устало вздохнув, я поставила его на зарядку, а сама села за стол и начала делать домашнюю работу.

– Привет, подруга, – это было первое, что я услышала, когда из моего уха наглым образом выдернули наушник. Домашку я закончила и сейчас сидела на кровати, слушала музыку и играла в планшет в какую–то непонятную игру, и вот эту спокойную обстановку разрушила Лилит. Она уселась на кровать и начала рассматривать мою комнату. Раньше тут не было никого кроме членов семьи, а сейчас прям проходной двор какой–то.

– Привет.

– Твои рисунки? – после пары минут созерцания моих рисунков спросила она.

– Мои.

– Охринеть, а я вот рисовать вообще не умею.

– Зато ты знаешь языки.

– Да кому они нужны? У тебя золотые руки, вот это я понимаю талант от Бога.

Она встала и начала ходить по комнате, внимательно рассматривая каждый рисунок. Золотые руки? Кому нужны мои рисунки и всё остальное, если их никто не видит, и никто не знает про то, что я умею. Мне не нужна эта вся похвала типа «Вау, какая красота», «Ух ты, это круто». Я рисую для себя, а не для других. Тем более мой талант меня не прокормит в будущем.

– О-о, Лилька, здарова.

Мои раздумья прервал наглый голос Волкова.

– Ещё раз назовёшь меня «Лилька», и я вырву тебе язык.

Ну, вот. Начинается. Так всегда. Как только она видит Волкова, то всё идёт по шаблону. Он её подкалывает, она огрызается. Не знаю, кто из нас ненавидит Волкова больше. Сейчас я даже его выгнать не могу, так как он и не в комнате, а просто стоит и опирается о косяк. Моя бабушка никогда бы не додумалась снять дверь с петель, а значит это идея этого недоноска.

– Давайте вы будете ругаться за пределами этой комнаты?

– А я и не в ней, – я видела его гаденькую ухмылку, и мне тут же захотелось врезать ему, но сейчас мне нужно быть паинькой. Иначе не видать мне двери.

Лилит начала в очередной раз орать на Волкова, а я даже не вникала в суть их «беседы». Я просто упала на кровать, надела наушники и начала рассматривать красивейший белый потолок. Раньше я бы только радовалась лежать в кровати, слушать музыку, так чтобы никто не трогал, но сейчас. Сейчас я так уже не могу. Может, я и правда просто начала взрослеть? Как было раньше хорошо за закрытой дверью. Здесь, в этих четырёх стенах, был только мой мир, моя крепость. Я не изменилась, мой мир остался прежним, всё осталось прежним, изменилось только одно: этот мир просто расширился и ничего более. Мне точно так же нравится быть одной, также нравится читать в тишине, или, слушая музыку, мне всё также нравится проводить время в этих четырёх стенах, рисуя. Но порой мне надоедает эта тишина и мне хочется вместо музыки послушать непонятный бред Лилит, хочется набрать номер Ромы, порой мне хочется дышать полной грудью, а не маленькими вдохами, порой я хочу жить полной жизнью, но в итоге я остаюсь в этой комнате, читая и слушая музыку в полном одиночестве.

– Лиль, пойдём гулять, – сама от себя такого не ожидала, но мне надоело сидеть дома. Пусть дверь ко мне не вернётся, но я хочу отдохнуть. Молодость даётся один раз. Пусть в итоге я останусь одна, в своём собственном мире, но именно сейчас мне была необходима эта прогулка.

– Что? Тебя из дома за уши вытащить нельзя. У тебя температура? Ты заболела? Иди-ка сюда? – Лилит начала приближаться ко мне, но я в очередной раз пульнула подушку, чтобы хоть как–то её затормозить.

– Нет, у меня нет температуры, и я не заболела. Я просто хочу пойти погулять. Да или нет?

– Я думала, это будет дольше, поэтому и пришла раньше времени. Ничего. Я что, зря пришла и проснулась в воскресение раньше обычного?

– Так, ну, и куда я вляпалась на этот раз с твоей помощью?

– Преподать урок Шестаковскому.

– Ты не серьёзно, да? – но её молящий взгляд меня переубедил – Ты серьёзно. Ну, и какой у тебя гениальный план?