Ледяной плен
Шрифт:
Видя, что пленница упрямится, вождь нетерпеливо дернул второй рукой, на кулак которой был намотан конец металлической цепи, тянущейся к груде тряпья на полу.
— Тахома!
Давным-давно истлевшие лохмотья, по всей видимости когда-то бывшие летным комбинезоном, зашевелились, и с пола, что-то хрипло приговаривая под нос тоненьким голоском, неторопливо поднялась высушенная сгорбленная старуха. Раздвинув спускающиеся на лицо белесые пряди, она неторопливо обошла одного из охранников, внимательно изучая девушку. Следом за ней, позвякивая, змеилась цепь, которую лениво травил вождь. Лера невольно отпрянула от этого скрюченного и отвратительно пахнущего существа, но нацеленное в спину копье сильнее впилось в кожу. Бежать было некуда. Скрытое
— Шари-ифа, — нараспев одними губами произнесла женщина, попадая в мятущийся свет факела, и Лера чуть не вскрикнула от удивления, увидев цвет ее кожи. Он был… белым!
Хоть кто-то чем-то похожий на нее в этом чудовищном, неизвестно какой больной фантазией выдуманном мирке. Женщина удивилась не меньше.
— Шарифа, шари-ифа, — нарочито громко, так, чтобы слышал вождь, зловеще шамкая беззубым ртом, ласково пролепетала подошедшая старуха, зачарованно водя узловатыми пальцами по коже дрожавшей девушки. — My God… White skin, this is really white skin! [1]
1
Боже мой… Белая кожа, это действительно белая кожа! (англ.)
Последняя фраза была произнесена свистящим шепотом, и девушка разглядела сквозь болтающиеся прядки волос, как загорелись глаза женщины.
— Марлаш тугрения? — придав своему лицу смурное выражение, властно поинтересовался вождь.
— Не asked, where you came from, [2] — выслушав вопрос, на не менее странном языке перевела старуха.
— Меня… меня Лера зовут, — полумертвая от страха, ни слова не понимая, пытаясь отстраниться, пискнула девушка. — Я в лесу заблудилась. Отпустите меня, пожалуйста, и я сразу уйду…
2
Он спрашивает, откуда ты? (англ.)
— A white face! After so many years! Please, help me! I’m a citizen of the United States, — сбивчивым шепотом заговорила вплотную приблизившаяся старуха и стала украдкой тыкать пальцем в стертую нашивку на плече комбинезона. — We were shot down twenty years ago… in the desert. Pilots were killed, and I was imprisoned by these savages… [3]
— Извините, я ничего не понимаю, — немного успокоенная знакомым цветом кожи и отсутствием явной агрессии, виновато пробормотала девушка. — Пожалуйста, отпустите меня…
3
Белое лицо! После стольких лет! Пожалуйста, помоги мне! Я гражданин Соединенных Штатов. Мы разбились двадцать лет назад в пустыне. Пилоты погибли, меня взяли в плен… (англ.)
— You’re a Russian, right? — прислушавшись к словам девушки, спросила та. — I’m lieutenant, Jenny Tahoma… [4]
— Пожалуйста, не трогайте меня, — Лера попыталась стряхнуть с запястья цепкие пальцы, с испугом и отвращением глядя на металлический ошейник и красный нарыв, окольцовывающий шею женщины.
— Are you military? You came here with a group? How many people are with you? [5] — потускневшие глаза смотрели на девушку с жадной надеждой.
4
Ты русская, верно? Я лейтенант Дженни Тахома… (англ.)
5
Ты пришла с военными? Как много людей вместе с тобой? (англ.)
— Ке-сия! — заметив, что он остался за бортом разговора, раздраженный вождь с такой силой рванул цепь на себя, что всплеснувшая руками женщина с размаху опрокинулась на зашуршавший высушенными листьями пол. — Се-кумо вач! Тэко!
Повинуясь приказу, охраняющие трон туземцы оттащили схватившуюся за горло женщину в сторону.
— Марлаш тугрения? — снова нетерпеливо поинтересовался у Леры вождь.
— Я вас не понимаю! — взмолилась девушка.
— Верия се пука! — поднявшись из кресла, вождь быстро приблизился к девушке и провел мясистыми пальцами по ее волосам. Размяв длинную огненно-рыжую прядку, поднес ее к широким ноздрям и жадно вдохнул. От вида шестипалой руки у Леры от испуга громко стучали зубы под плотно стиснутыми губами, на глаза навернулись бусинки слез. Бесцеремонно схватив оцепеневшую пленницу повыше локтя, туземец, словно манекен, повертел ее, придирчиво оглядывая со всех сторон.
— Брего, — закончив осмотр, он вернулся на трон и величественно развел руки. — Рак-ция ченуто тель-кумо се Мани-ту!
В руках одного из туземцев появилась плошка, выдолбленная из половинки большого ореха, в которой плескалась неаппетитная бурая жижа.
— Тлаченка! — торжественно возвестил Лере вождь, подняв чашу над головой.
— Mani-tu… Don’t drink! — прохрипела из своего угла все еще задыхающаяся старуха. — It’ll kill you! [6]
Но рослые туземцы уже скрутили брыкающуюся девушку. Один из них с силой сдавил скулы пленницы, так что ее рот непроизвольно раскрылся, а другой тут же влил в него вонючую вязкую смесь из деревянной плошки. Захлебывающаяся Лера беспомощно зарыдала, неудачно попыталась зацепиться за реальность, но соскользнула и провалилась в липкий и всепоглощающий мрак.
6
Мани-ту… Не пей! Это убьет тебя! (англ.)
В центре поляны вновь загрохотали барабаны.
— Ал-ла-а-а! — истошно заголосил дежуривший у кострища коротышка с черепом на голове и принялся пританцовывать на месте, остервенело потрясая вытянутыми над головой руками с растопыренными пальцами. Казалось, его тело пронзали мощные импульсы электрического тока. Видные сквозь пустые глазницы черепа глаза закатились. На искаженном ритуальным экстазом чернокожем лице зловеще заблестели белки.
Истошный вопль жреца заставил Савельева поднять голову.
— Глянь, Савельич очнулся, — рядом послышался знакомый голос Трески. — Эй, ты как?
— Паршиво, — с трудом разлепив губы, откликнулся метеоролог и огляделся. — Где мы?
— В гостях у местного населения.
Он, Паштет, Треска и свесивший голову на грудь Батон были крепко привязаны к врытым в землю стволам с ободранной корой, неподалеку от пылающего в центре туземного поселения костра.
— Чем это они нас отключили? — подвигав головой, сморщился привязанный справа от Савельева Треска.
— Не знаю. Каким-то парализующим ядом, наверное. — Савельев вспомнил, как джунгли неожиданно ожили и наполнились кишащими в листве черными силуэтами, вооруженными копьями и короткими трубками. Пришельцы плевали из трубок острыми иглами в десять сантиметров длиной, и иглы эти были смазаны какой-то отравой. Нападение было стремительным, к тому же противник в разы превосходил крошечный отряд числом, так что взяли их без единого выстрела.
Появившиеся словно из-под земли туземцы издавали стрекочущий воинственный клич. Его-то Батон и принял за цикаду.