Ледяной плен
Шрифт:
— Че за концерт? — следя, как африканец старательно надувает щеки, фыркнул со своего столба Треска.
— Либо инструмент не настроен, либо у вождя дыхалка сорвана, — кисло пошутил Савельев.
Закончив дуть и совершив несколько замысловатых ритуальных пассажей, вождь стал спускаться по лесенке величественным задом вперед.
И вдруг джунгли ответили.
Душную влажную ночь сотряс трубный звук такой силы, что у привязанной Леры затряслись поджилки. А когда эхо стихло, заросли переполнились треском ломаемых сучьев и тревожным шелестом листвы.
— Господи… Благодарю тебя за каждый день, что дан мне великою… волей Твоею… — зашептала Лера — полумертвая от страха, лихорадочно ищущая хоть какое-то средство к спасению…
К ней кто-то приближался.
— Похоже, нашу Леру собираются принести кому-то в жертву, — Савельев первым начал понимать суть происходящего.
— Ща давай на спор, чуваки, что выйдет оттуда Кинг-Конг! — блеснул познаниями Паштет, но никто не поддержал его зубоскальства на сей раз.
— У меня нож… в голенище, — стиснув зубы, попытался пошевелиться связанный Батон. — Как бы достать… Дотянешься, Треска?
— Не выйдет, связали так, что лично я рук не чувствую, — слабо поерзал тот. — Только башкой трясти и могу!
Тем временем уже различимый между деревьями зверь продолжал приближаться. Огромная черная масса с легкостью крушила все на своем пути.
— Дядя Миша-а! — истошно закричала забившаяся в веревках Лера. — Помогите! Помогите! Ну пожалуйста!..
— Никак, лисенок! — старый охотник не узнал собственного голоса. Сейчас на его глазах какая-то тварь сожрет девчонку, и он будет на это смотреть. Батон бессильно зарычал, как медведь, угодивший в капкан.
В этот момент джунгли расступились, словно кулисы, и перед полумертвой от страха девушкой явился настоящий царь джунглей.
Туземцы дружно испустили подобострастный вздох.
— Твою ж налево! — вытаращил глаза Треска.
Но когда перед Лерой во всем своем величии предстало гороподобное тело на могучих ногах, лобастая голова с огромными ушами и странным подвижным отростком между двух могучих бивней, чудовищный испуг сменился любопытством. Этот зверь был ей знаком, а в школе говорили, что на нем когда-то даже ездили люди.
Впервые она увидела его очень-очень давно, когда еще совсем маленькой девочкой бегала к бабе Дине пить восхитительный чай. Та заваривала только по праздникам, бережно доставая душистые черные листья из металлической банки с надписью «Цейлонский». Пару лет назад это чудо закончилось, оставив после себя лишь светлые уютные воспоминания.
Вот, значит, что за чудовище пытались изобразить туземцы, которые украшали своими безыскусными рисунками салон старого вертолета…
Лера смотрела в умные глаза приблизившегося гиганта с искренним любопытством.
— Да это ж просто слон! — бесцеремонно нарушил висящую над поляной тишину Савельев.
— Офигеть! — Паштет и Треска с открытыми ртами глядели на диковинное создание. — А дома расскажешь — на смех поднимут!
— Занимательно! Выходит, они призвали его ультразвуком, — нашел момент поумничать Савельев.
— Слоны не распознают ультразвук, знаток, — заметил Батон, не сводящий глаз с разыгрывающейся сцены.
— Значит, это необычный слон, — не сдавался Савельев. — Вы же видели, они подули, и он пришел. Только, насколько мне известно, слоны не едят людей. Ничего не понимаю…
— Да они свое «маниту» так орали, что мертвого поднимет! — упрямился Батон, хотя внутренне немного успокоился — слоны людей не едят, факт. Тогда что за чертовщина здесь…
Приблизившись к возвышению, на вершине которого была привязана девушка, слон простер извивающийся хобот к ее лицу. Вместо пары ноздрей тот заканчивался жадной плотоядной пастью — за пухлыми губами виднелись острые зубы, а из-за них навстречу жертве тянулся долгий алый язык, с которого капала наземь тягучая слюна.
— Это не слон, мать его, это муравьед какой-то! — ахнул Савельев. — Да, эту Африку еще изучать и изучать!
От вновь нахлынувшего ужаса Лера зажмурилась и застонала. Создание, которое она на миг приняла за милый осколок своего детства, за дружелюбного зверя из старого мира, оказалось порождением нового — втиснутое и застегнутое в шкуру доброго животного кровожадное чудовище из ночных кошмаров.
— Нет… Не надо… Не надо… — залепетала девчонка, пока сочащийся слюной бесконечный язык тянулся к ее лицу.
— Мужики, что, мы так и будем смотреть?! — снова забился в веревках Батон.
Язык коснулся щеки девушки и, спутывая волосы вязкой слюной, неторопливо протащился до макушки. Лера застонала и зажмурилась еще крепче, с омерзением ощущая прикосновение шершавой, точно наждак, плоти. Вот, поелозив по макушке, он скользнул по уху… теперь шея…
И тут к ней притронулось нечто другое. Пушистое, знакомое… В щеку уткнулся холодный нос.
Чучундра!
— Как ты меня нашла? — от радости позабыв про липкий омерзительный язык, поинтересовалась Лера у мыши, высунувшей мордочку из ее волос.
Слоновий язык тут же отлепился от жертвы и стремительно втянулся в хобот. Огромные глаза с ужасом уставились в устроившуюся на плече девушки мышь. Радиация хоть и изменила слона, но не смогла освободить его от сидящего в каждой клеточке его тела доисторического ужаса перед пушистым карликом, веками передаваемого в его племени из поколения в поколение.
— Пи! — приветствуя Леру, пискнула Чучундра.
Громко затрубив, гигант сделал неуверенный шаг назад, еще один, а потом развернулся и скрылся в чаще.
Туземцы испустили пораженный вздох — кажется, до сих пор Мани-ту никогда не отказывался от жертв…
— Не по вкусу пришлась! — удивленно выдохнул Батон, которому струящийся со лба пот мешал нормально видеть.
— По ходу, пересолили, — цыкнул зубом Треска.
— Кажется, его что-то испугало, — Савельев следил, как слоновий зад исчезает в чаще леса. — Может быть…