Легенда эпохи
Шрифт:
Последняя фраза, сказанная дважды судимой женщиной, показалась мне очень слабым оправданием ее недальновидности. Но с другой стороны, если проанализировать весь жизненный путь Ершовой, то можно понять, что она никогда не была дальновидной, вот и теперь не позаботилась о подстраховке сына.
Пообщавшись еще минут десять с Антониной, я поняла, что ничего нового от нее не услышу. Она дала волю своим эмоциям, а я не собиралась быть ее «жилеткой».
— Извините, Антонина, я вынуждена вас покинуть, поеду к Колесниковым.
— Уже уходите? — встрепенулась Ершова.
— Да, надо работать.
— Пожалуйста, держите меня в курсе дела, — попросила
— Хорошо, я позвоню вам сразу, как только что-то узнаю об Илье, — сказала я. — До свидания.
Я немного лукавила, когда говорила Антонине, что прямо сейчас отправлюсь к Колесниковым. Конечно, у меня был план насчет того, на какой козе к ним подъехать, но для его претворения в жизнь надо было совершить небольшую подготовительную работу.
Кирьянов дал мне минимум информации о человеке, которого за взятку должны были перевести из камеры следственного изолятора в больницу. Я сразу же стала думать о том, как бы мне выжать из нее максимум пользы. В тот момент, когда Антонина с упреком бросила мне, что Колесниковы ни за что не скажут правды, я поняла, как надо действовать.
Правила хорошего тона предписывают предварить визит телефонным звонком. Именно с этого я и собиралась начать. Сев в машину, я набрала номер домашнего телефона Колесниковых.
— Алло, — почти сразу же ответил женский голос.
— Здравствуйте! Я могу услышать Ларису Анатольевну?
— Это я.
— Лариса Анатольевна, мы с вами незнакомы… Меня зовут Татьяна. Даже не знаю, как вам сказать…
— Говорите прямо, что вам нужно. — В голосе Колесниковой послышались суровые нотки.
— Дело в том, что завтра я еду на свидание к мужу в Тюменскую область. На днях я получила письмо, из которого узнала про вашего супруга. В общем, наши мужья теперь в одном отряде… Земляки там всегда держатся вместе… Я вот и подумала, может, вы захотите что-то передать, хотя бы на словах…
— Таня, как хорошо, что вы мне позвонили! — неподдельно обрадовалась Лариса Анатольевна. — Это, конечно, неожиданно, я так быстро не могу сообразить, что можно передать… Скажите, а вы первый раз едете на свидание?
— Второй, — нагло соврала я.
— Таня, у вас есть немного времени? Вы можете ко мне домой подъехать? Мы бы поговорили, вы бы поделились со мной каким-то опытом… Я обязательно буду навещать Лешу…
— Да, я могу к вам подъехать.
— Вы наш адрес знаете?
— Нет, я и телефон-то ваш через телестудию узнала, — зачем-то брякнула я.
— Тогда записывайте, где я живу, — сказала Колесникова.
Записывать мне ничего не надо было, Кирьянов обозначил мне те же координаты. Я пообещала Ларисе Анатольевне, что через час заеду, и отключилась. Моя задумка удалась. Женщина, муж которой недавно получил срок, по счету «раз» заглотила мою наживку. Теперь в нашей встрече она была заинтересована не меньше, чем я. Но торжествовать было еще рано.
Колесниковы проживали недалеко от того места, где я сейчас находилась. Это был новый красивый дом с подземной парковкой и множеством магазинчиков в цокольном этаже. Мне надо было как-то убить время до встречи. Особенно готовиться к предстоящей беседе, к примеру, сочинять жалостливую историю, чтобы потчевать ею семейство осужденного взяточника, не было необходимости. Моя богатая детективная практика подарила много встреч с самыми разными людьми, поэтому было что взять за основу своей легенды, детали же предстояло придумать по ходу дела. Выдался шанс посвятить немного времени шопингу, и я вышла из машины. Обошла все ближайшие магазинчики, купила кое-что из косметики и еще пачку кофейных зерен. Оставив покупки в машине, я мысленно собралась и пошла к Колесниковым.
Лариса Анатольевна встретила меня очень радушно. Это была стройная миловидная женщина лет сорока семи — пятидесяти с грустными-грустными голубыми глазами. Я была для нее такой желанной гостьей, что мне даже стало неловко ее обманывать. Но отступать от своего плана я не собиралась.
— Танечка, в последнее время к нам никто не приходит, — посетовала хозяйка, усаживая меня за овальный дубовый стол, стоящий в центре огромной гостиной-столовой. Я даже не успела опомниться, как на столе появились какие-то салатики. Лариса Анатольевна накрывала на стол и говорила: — Друзья отвернулись от нас, как от прокаженных. Даже вчера с днем рождения меня не поздравили… Да я и сама стараюсь избегать соседей. Мне кажется, что они пальцем на меня показывают и шепчут вслед: «Вон идет та, муж которой брал взятки». А сами-то они кто? В нашей стране, как говорится, от сумы и от тюрьмы никому нельзя зарекаться. Пресса все так раздула, газеты приписали Леше даже то, чего он и в мыслях не имел. Да что я вам говорю, вы, наверное, и сами знаете, как далеко может зайти людская молва…
— Да, — сказала я, состроив скорбное лицо. — Я вас, Лариса Анатольевна, прекрасно понимаю. Мне тоже первые полгода было очень сложно, потом соседи переключились на другие проблемы и перестали промывать нам косточки. Конечно, следствие, суд, сплетни — все это здорово пошатнуло мои нервы, но надо как-то жить дальше…
— Да, Таня, вы правы, надо жить дальше, ради детей… Танечка, у вас есть дети?
— Да, дочь, — ляпнула я для пущей убедительности образа.
Стол, за которым я сидела, быстро превратился в какое-то ресторанное безумие. Лариса Анатольевна перехватила мой удивленный взгляд и сказала:
— Вчера вот наготовила, никто не пришел, дети по своим делам разбежались, а у меня аппетита нет… Танечка, пообедаете со мной?
— С удовольствием…
— Что пить будете? Вино, коньяк?
— Нет, спасибо, я за рулем. Если можно, то кофе.
— Конечно, можно, — сказала Лариса Анатольевна. — Потом, к тортику. А сейчас, пожалуйста, минеральная вода, сок… Вы какой предпочитаете? Апельсиновый подойдет?
— Да, спасибо.
За чревоугодием Колесникова продолжила убеждать меня в том, что ее супруг был кристально честным человеком, который никогда не брал взяток, а тот случай, из-за которого его, собственно, и посадили, был чистейшей подставой. Я ей сочувственно кивала, хотя мне верилось в честность чиновника с большим трудом. Все, что я видела вокруг себя, казалось вопиющим свидетельством того, что долгие годы Колесниковы жили не только на официальные зарплаты. Впрочем, мне не было никакого дела до того, справедливо ли осужден Алексей Александрович или нет. Это совсем другая тема, я просто поддерживала навязанный мне разговор.
— Танечка, простите за любопытство, а за что посадили вашего мужа? — поинтересовалась Лариса Анатольевна.
— Сергея несправедливо обвинили в присвоении средств участников долевого строительства. — Я пустила в ход историю, действительно имевшую место в Тарасове около двух лет назад. — Дом был практически достроен, и вдруг выяснилось, что неправильно оформлена документация, стройку законсервировали, дольщики обратились в суд. Мой муж оказался крайним. Но ведь он ни рубля не положил в свой карман, все ушло по прямому назначению…