Легенда о маленькой Терезе

Константа Яна

– А ты научи…

– Малышка, что ты делаешь со мной?

А уже через мгновенье он крепко прижимал к себе девчонку, отбросив все запреты и приличия. Коснулся губами – жадно, требовательно, нежно. Видел, как распахнулись от неожиданного напора ее карие глазки, и еще крепче обнял девчонку, упиваясь мягкостью и невинностью девичьих губ. Наконец, отпустил неохотно; неотрывно следя за малышкой, отстранился.

– Ну как? Вкусно?

– Нет, - растерянно покачала она головой, а потом вдруг добавила, лукаво улыбаясь.
–

Повтори…

А целоваться было интересно... Сходить с ума наперекор судьбе и падать в бездну. Так просто оказалось все, совсем несложно! Ренард рассмеялся, горько и обреченно – неужто и он сходит с ума вместе с ней? И все же вернул паршивку в крепкие объятия, прильнул к чуть распухшим манящим ее губкам, терзая и лаская. И ему нравилось это – нравилось чувствовать под руками трепещущее юное тельце, ловить теплое сбившееся дыхание и вводить несносную девчонку в краску! «Интересно, с Эмелин будет так же?» Мысль о невестушке отозвалась тоской и заколола в сердце, заставляя еще крепче прижать к себе Терезу и углубить жадный поцелуй.

– Меня нужно выпороть, да? – тихо спросила Тереза, с трудом заставив себя отстраниться.

– Похоже, меня тоже…

Ренард не выдержал, и тихо рассмеялся, любуясь уходящим солнцем в ее волосах и смятением, наслаждаясь внезапной волной незнакомой легкости и беззаботной радости, наполняющей душу, стирающей все мрачные мысли. Он словно захмелел, но ему это нравилось, и он не без удовольствия продолжал упиваться пьянящими мгновениями еще неузнанного, незнакомого ему чувства, уже пустившего корни в мятежную душу.

– Ренард…

Тереза закусила губу, не зная, что и делать теперь, не зная, как удержать его – чувствовала, что встреча эта может стать последней, и понимала, что не готова отпустить. Она не хочет, не желает! Неведомой, невероятной силой ее неумолимо тянет к чужаку...

– Я приду послезавтра. Буду ждать тебя здесь, - сказал Ренард с такой легкостью, что даже сам не ожидал.
– Не смей одна ходить через лес – я запрещаю, малышка.

– Придешь? – не поверила своим ушам Тереза, а от волнения аж задрожала.

– Приду.

– Я буду ждать тебя.

Всего лишь на мгновенье отрезвился разум, наевшись пьяного майского воздуха, всего лишь на миг короткое НЕЛЬЗЯ! яркой вспышкой взлетело в небо, предостерегая от роковой ошибки.

– Господи, малышка, так нельзя! Ты же возненавидишь меня, – замотал головой Ренард, призывая на помощь остатки разума и королевское величие. – Мы знакомы с тобой меньше двух дней! Ты же ничего не знаешь обо мне… Нужно остановиться сейчас, пока еще не поздно… Тереза, нам нельзя. Нет, девочка, я не приду больше, забудь обо мне и не вспоминай…

– Замолчи, - Тереза прикрыла ладонью его рот, не давая продолжить, не желая ничего слушать. – Не хочу ничего знать. Кем бы ты ни был, Ренард, я буду ждать тебя.

***

– Ренард?!

Ему почти удалось незаметно прокрасться

до своих покоев, когда голос матери заставил его остановиться и медленно обернуться.

– Это как понимать? – женщина подошла ближе и с недоумением стала рассматривать странное одеяние сына. – Рен?

Ренард молчал, тщетно надеясь выдавить из себя хоть какое-то объяснение – не нашелся, что ответить, лишь вздохнул и развел руками, мол, как хочешь, так и понимай.

– Нет, мой дорогой, это вовсе не то, что я хочу услышать на свой вопрос. Ну-ка пойдем…

Она схватила его за руку, да как назло за больную – у него аж зубы сжались от пронзившей боли, а рана от столь неаккуратного вмешательства тут же заныла и засочилась, оставляя на пальцах женщины кровь.

– Ренард?!

– Все хорошо! – поспешил он успокоить мать, готовую потерять сознание прямо здесь и сейчас.

Впрочем, терять сознание и охать совсем не время – женщина отпустила раненую руку и буквально затолкала сына в спальню.

– Ну-ка снимай, - потребовала она, едва дверь за ними закрылась.

– Мам, все хорошо, не стоит так волноваться, это просто царапина.

– Снимай.

Пришлось подчиниться. Ренард стянул рубашку и отбросил в сторону, обнажив перед матерью пропитанную кровью повязку.

– Сын, - женщина держалась довольно неплохо, но все ж волнение свое выдала – дрогнул ее голос, - ты ничего не хочешь мне объяснить?

Ренард бросил на мать хмурый взгляд, гадая, стоит или нет говорить ей о случившемся. О его тайных прогулках с девушкой-простолюдинкой родителям знать вовсе необязательно, а особенно не нужно знать об этом отцу; с другой же стороны, о том, что совсем неподалеку орудует банда мерзавцев, не гнушающихся нападать на беззащитных девушек, королю узнать было бы полезно.

– Рен, ну прекрати, - женщина двинулась в сторону сына и осторожно коснулась его плеча. – Мне ты тоже не доверяешь?

– Мам, ну что ты такое говоришь? Просто не уверен, что стоит тебя пугать.

– Вид крови на моем ребенке пугает меня гораздо больше. Вот что, мой хороший, я позову лекаря, а ты потрудись придумать внятное объяснение.

– Да не надо никого звать, все хорошо. Правда.

– Упрямец, - вздохнула женщина и вышла из комнаты, чтобы через несколько минут вернуться с водой и чистыми бинтами.

– А теперь рассказывай, что случилось.

Она уселась на небольшой диванчик, давая понять, что не намерена остаться без исчерпывающих объяснений, а он тут же доверчиво улегся на ее колени, давая понять, что готов успокоить материнское сердечко. Так было всегда, и так было сейчас.

– Да ничего не случилось. Просто в нашей округе не так тихо и спокойно, как хотелось бы. Здесь деревня есть неподалеку. Ну вот, выяснилось сегодня, что как минимум неделю у нас под носом орудуют молодчики – грабят и насилуют, а мы ни сном, ни духом.